«Из повинности превратится в удовольствие»: что ждет образование в будущем

В этом выпуске специального сезона подкаста «Расписание на послезавтра» рассуждаем о том, что ждет образование — заменит ли ИИ учителей, как трансформируется опыт обучения и чему мы будем учиться.

Метавселенные, подкасты, искусственный интеллект, мультимодальность – это лишь минимальный набор того, что станет для образования нормой в ближайшем будущем, утверждают исследователи.

Активно будет использоваться виртуальная реальность, а академическое, традиционное образование подорожает, а альтернативой ему станет бурное развитие массовых онлайн-курсов и школ с университетами.

Кроме того, все чаще звучат идеи переноса реальных классов в виртуальное пространство или создание школ в уже упомянутых метавселенных, чтобы углубить эффект присутствия у учеников, а преподавателям дать новые возможности для подготовки к занятиям.

Первые шаги в этом направлении уже делаются — так, российский сервис видеовстреч SberJazz, который помог нам записать этот выпуск, дает преподавателям возможность управлять действиями обучающихся. Функционал есть как для лекций, так и для конференций и круглых столов. Например, преподаватель, имеющий бизнес-лицензию, сможет отключать микрофон слушателей или выключать им камеры. Либо наоборот — тем, кого нужно вызвать к виртуальной «доске», можно специально включить микрофон. Платформа отлично подойдет как для лекций, так и для конференций и круглых столов.

Кроме того, есть и функция ограничения доступа слушателей на встречи, чтобы не получилось, как у Гоголя в «Ревизоре», когда фейк заявился под видом настоящего, будто бы зайдя не по своей ссылке.

Начать пользоваться SberJazz несложно — никаких специфических действий или оплаты для использования публичной версии продукта не требуется, можете протестировать его прямо сейчас.

Исследователи предсказывают и персонализацию обучения, а помощником в этом видят искусственный интеллект. Он сможет взять на себя роль и репетитора, и школьного помощника, и товарища, дающего обратную связь, а с преподавателей снять нагрузку по разработке заданий и проверке работ.

Как будет на самом деле? Какие изменения ждут сферу образования? И будут ли люди вообще учиться чему-либо?

Разбираемся с директором Центра индустрии образования Сбера Натальей Журавлевой и кандидатом технических наук, доцентом университета ИТМО, ведущим разработчиком МТС ИИ Валентином Малых.

Наталья Журавлева: Однажды моя коллега сказала одну фразу, и я ее оставила как лозунг каждого дня: «Наталья, школа должна состояться в жизни каждого человека». И вот мне кажется, что задача образования ровно в том, чтобы школа — неважно, в каком возрасте, — в жизни была, потому что сам по себе опыт обучения дает человеку абсолютную радость познания, позволяет сформировать когнитивную уверенность в себе, расширить свои возможности. Этот опыт сейчас, к сожалению, люди часто стремятся проскочить и быстрее получить работу. Наша мечта — чтобы школа в жизни каждого человека состоялась именно как уникальный опыт.

Сегодняшние изменения в образовании в первую очередь связаны с технологиями. Они приносят в нашу жизнь и некоторые социальные перемены. Поэтому образование будет решать задачи не только прикладного свойства, но и формировать сообщество, давать людям уверенность в жизни. Мне кажется, что шаг в такое будущее уже сделала наша школа программирования «Школа 21», где процесс обучения построен таким образом, что люди учатся друг у друга — peer-to-peer. Он дает то самое чувство общности, принадлежности к единомышленникам. В один момент тебе может казаться, что ты ничего не можешь решить, ничего не понимаешь, ничего не знаешь. А в другой момент ты чувствуешь себя на вершине человеческой эволюции, потому что смог справиться со сложной задачей. И такие качели дают тебе чувство когнитивного познания, приносят радость. Эта модель дает представление о том, как можно будет учиться в будущем.

Валентин Малых: Цель образования будущего останется точно такой же, какой она была в прошлом. Образование само по себе имеет конкретную задачу. Мы хотим что-то изучить, получить навык, знания. Это одна часть, а вторая часть, про которую уже было сказано, состоит в том, что текущие институты образования на самом деле служат скорее двум целям, нежели одной. Вот та цель образования, которая заключается в получении навыков, является очень важной. Но я соглашусь, что очень важной также является цель социализации. Все образовательные институты нацелены на то, чтобы создать у людей общность, дать им возможность взаимодействовать между собой.

Есть социолог Максим Соколов, и вот он и его группа проводили исследования, как устроено российское общество. Они пришли к выводу, что в нем очень сильны связи между коллегами. Если сравнивать с Соединенными Штатами Америки, то там очень сильны соседские связи, а в России, наверное, в силу исторических причин развития, очень сильны коллегиальные связи. Я это наблюдаю и по себе, и по своим родителям, и по многим людям вокруг. Те люди, с которыми мы учились, являются для нас близкими, мы с ними постоянно взаимодействуем, и мне кажется, что нам в целом как обществу полезно пользоваться этим ресурсом. У нас вся система построена так, что мы создаем более-менее профессиональные сообщества, и с ними идем по жизни. Мне бы хотелось, чтобы мы не потеряли эту структуру.

В. М.: Я могу рассказать то, как это устроено в ИТМО [институт точной механики и оптики — прим. ред.]. Я живу в Москве, а институт находится в Петербурге. Я читаю лекции онлайн и считаю, что это совершенно нормально, потому что зачем человеку куда-то ехать, если он может из общежития, из дома бабушки, со средиземноморского курорта — откуда угодно — слушать меня и иметь возможность задать вопросы. При этом его вопрос доступен и другим студентам, хотя тут скорее взаимодействие между мной и студентом, а не между студентами. Более того, раз лекции записываются, то их человек может посмотреть в удобное время и в комфортном ему темпе. Cам себя, например, я не могу слушать меньше, чем на скорости в полтора раза быстрее обычной. Мне кажется, я просто невозможно медленно говорю. Когда я читаю лекции, я автоматически начинаю говорить медленно, чтобы все услышали, и это проблема.

Семинары, как было уже упомянуто, — это когда люди частично учатся друг у друга. На мой взгляд, в таком формате очень важно наличие наставника, человека, который обладает большим опытом в предмете, о котором он рассказывает, чтобы студенты могли этот опыт заимствовать непосредственно в работе. Но даже наставника нет, то есть если преподает такой же студент, это тоже нормально. Главное, чтобы люди научились работать вместе.

Н. Ж.: Я бы сказала, что это любой образовательный опыт, который у тебя в жизни происходит. Когда-то давно я училась на лидерской программе в зарубежном университете, и у нас был онлайн-курс, в рамках которого давали задание, и инструкции к нему доносились в виде видеофрагментов. Нужно было опросить пять своих знакомых, как они ведут переговоры, и после этого написать эссе. Все было онлайн. Сейчас, после пандемии офлайн-компонент стал некой роскошью, но и в онлайне можно сделать незабываемый опыт. Инструменты, которые у нас для этого есть, помощники, метавселенные — они могут этот опыт сделать еще более иммерсивным.

В. М.: У меня самый крупный в России онлайн-курс по моей теме. Сейчас на нем учится онлайн около 1500 человек. Одна его часть — это лекции, взаимодействие меня как преподавателя и студента, который имеет возможность задать мне вопрос. Вторая часть — это взаимодействие студента и проверяющей системы, которую нельзя разжалобить. Я считаю, что это очень важный опыт для студента, потому что так он привыкает взаимодействовать с «внешней силой». Я сознательно в своем курсе ушел от проверки задании у студентов, потому что понимаю, что я человек, и люди могут мне нравиться или не нравиться, и это может влиять на мою оценку. Для системы же все в одинаковых условиях. Это принципиальный момент. И третья часть, наверное, самая важная, — это студенческие проекты.

Группы по 2–3 человека ставят себе задачу, имея материал лекций и семинаров, и работают по ней. Успешно или не успешно — они поймут на своем опыте. Может быть, то, что они решили делать, неправильно и нужно переформулировать задачу. Так люди с разными склонностями и навыками учатся работать в команде. Моя цель — в том, чтобы они научились взаимодействовать и поняли, что у кого лучше получается. На мой взгляд, максимальная польза от обучения получается именно тогда, когда люди решают свою задачу, а не то, что я им говорю. Именно постановка задачи позволяет человеку научиться. Я придерживаюсь такого императива, что научить кого-то нельзя, можно только дать возможность научиться. Я как преподаватель даю возможность. Если человек хочет, он этой возможностью воспользуется. А если он не хочет, то, как говорил Ходжа Насреддин, даже шайтан не заставит ишака пить.

Н. Ж.: Главное изменение, которое нас ждет, это то, что обучающий перестанет ассоциироваться с определенным институтом. Еще мне кажется, что образование станет более равномерным в течение жизни. Сейчас оно больше сосредоточено в первой части жизни, и только 15% людей после 25 лет имеют опыт получения образования, тем более онлайн.

Н. Ж.: Нет, они обязательно будут. Просто на этом не будет заканчиваться образование. Сейчас же люди учатся в основном в молодости. Но готовы к образованию они становятся позже, когда есть то, чему реально хочется научиться. И вот здесь должно начаться образование. Мне очень близка метафора про марафонцев, потому что образование — это не спринт, который ты должен за 4 года закончить, [а марафон]. Роль обучающегося должна будет не иметь конкретные начало и конец, а быть постоянной. Да, это более активная роль, и когда речь идет о взрослых, нет четкого разделения на обучающихся и учителей, все учатся друг у друга. И тут нужны мягкие навыки: коммуникация, управление собой, системное мышление. Это то, что от ученика будет больше всего ожидаться, потому что за их счет мы будем больше узнавать, становиться более успешными и счастливыми.

В. М.: Метафора марафона мне лично не нравится. Я считаю, что это больше похоже на поход, когда у нас есть конечная цель. Может быть, конечная цель — просто получить удовольствие, и не нужно думать, что нам нужно дойти из пункта «А» в пункт «Б». Каждый определяет цель самостоятельно, как и в жизни. Мы не все время смотрим на карту, какое-то время мы просто идем, то есть просто используем свои навыки. Нам не нужно все время учиться, только время от времени. И тут самое важное — осознавать, когда нам пора снова пойти учиться, то есть заглянуть в карту и понять: а вот мы здесь, давайте сменим курс. Такие вещи, на мой взгляд, важнее, потому что все время бежать, как минимум, не все способны. Я, например, не могу все время пытаться что-то учить. Обучение — это прерывистый процесс. Я осознал, что мне чего-то не хватает, подучился, пошел дальше.

В. М.: Обучение тому, как учиться, должно происходить с раннего возраста. Это еще в школе нужно закладывать. В этом вопросе я не чувствую себя специалистом. Критически важный навык, но ему действительно практически нигде не учат. Если человеку повезло, его научат родители. Но, к сожалению, не так много людей имеют такую возможность. Я свои навыки сверял, можно сказать, с литературой и с опытом других людей уже во взрослом возрасте и так разбирался, как учиться лучше. Если бы мне эти навыки были поданы еще в школе, было бы более эффективно.

Н. Ж.: Я соглашусь: здорово, если умение учиться есть у человека с детства. Мне кажется, что развитые мягкие навыки достаточны для того, чтобы участвовать в процессе peer-to-peer образования. Надо различать практическое обучение, когда мы учимся друг у друга ежедневно, и роли учителя и педагога. И вот педагогике надо учиться, это отдельное искусство, наука. Я верю, что [к этому делу] у человека может быть или не быть талант. Но ежедневного развития достаточно самого простого, мы все в нем участвуем. Меня даже дети-подростки прекрасно учат, не имея никаких специальных навыков.

Я бы хотела отметить, что с распространением образования от каждого каждому роль педагога будет расцветать, потому что технологии помогут педагогу убрать рутину из его жизни, дать больше возможностей, в том числе обучающимся, делать все дома. Но все равно педагогу нужны специальные навыки и талант.

В. М.: Я горячо поддерживаю тезис про то, что у нас будет расцветать педагогика. Об этом говорит моя интуиция, основанная на опыте, что, действительно, педагогов у нас будет становиться больше. Технологии нам позволят освободиться от рутины, и у людей появится больше времени на общение друг с другом. И наша задача — сконструировать социальную среду так, чтобы людям было интересно друг с другом общаться и хотелось делиться. Это очень важно.

Педагогика, обучение детей — это действительно очень сложная история, ее нужно отдельно изучать. Есть еще андрагогика, когда мы обучаем взрослых, с которыми нужно по-другому взаимодействовать, не как с ребенком. И вот здесь, на мой взгляд, меняется роль педагога и наставника, потому что он теперь «андрагог», то есть человек, который взаимодействует на равных с обучающимся. С одной стороны, обучающийся может принять знания от человека, который, может быть, не обладает хорошим навыком преподавания. С другой стороны, мы стараемся, чтобы человек не пытался подавить другого. У нас есть учитель и ученик, в данном случае они на равных, потому что оба взрослые люди, и один пытается передать опыт другому. Нужны и те, и другие навыки. Изначально человеку нужно дать навык обучения, чтобы он умел воспринимать знания. А навык преподавания следует прививать после того, как человек стал постарше. В любом случае он должен научиться передавать свой опыт.

Н. Ж.: Я думаю, что все технологии останутся, но перейдут из стадии хайпа и мегапопулярности под конкретные прикладные задачи. В какой-то момент метавселенная казалась решением для того, чтобы вовлечь людей в образование, но сейчас четко определен класс ситуаций, где этот инструмент более эффективен. Должен пройти определенный цикл. Почему сейчас метавселенная тормозит? Потому что производство контента очень дорогое, но появляются новые, генеративные модели, контент становится все дешевле и дешевле. Соответственно, скоро настанет пик для метавселенных.

Технологии нам помогут. Метавселенные действительно могут много чего дать образованию. 10 лет назад было такое выражение — «content is the king» [«контент — это главное», буквально «контент — король»] — и считалось, что он является фактором успешности бизнес-модели. Выиграть конкуренцию можно было только за счет него. И это по-прежнему частично так. Но сейчас я бы сказала, что контент «is not a king anymore» [«уже не король»], потому что он перестает быть уникальным качеством той или иной компании или команды, его можно создавать с помощью генеративных моделей.

Мы верим в LLM [Large Language Model, то есть большая языковая модель (БЯМ), состоящая из нейронной сети, обученная на большом количестве текстов — прим. ред.] и сейчас развиваем GigaChat [диалоговая AI-модель от «Сбера» — прим. ред.] для того, чтобы он позволял педагогам и ученикам иметь больше возможностей в обучении. На нашей онлайн-платформе Edutoria есть курс по GigaChat, который рассказывает про новые возможности этой модели как в образовании, так и в других сферах.

Я верю в технологии и уверена, что они не станут заменой чего-то важного в образовании, уж точно не педагога. Но то, что они делают нашу профессию и всю индустрию более интересной, более привлекательной, — это точно. Искусственный интеллект, конечно, очень сильно трансформирует EdTech, потому что основное, из чего состоит EdTech-бизнес, это контент, работа с привлечением клиентов, сопровождение, сам процесс обучения. ИИ может помочь и со снижением стоимости привлечения клиентов, и с генерацией контента, и с ежедневной поддержкой обучающихся. Поэтому сейчас мы видим, что те компании, которые сделали ставку на искусственный интеллект, получают больше поддержки от акционеров и имеют большие перспективы развития.

В. М.: Я полностью согласен с тем, что все технологии останутся. Вопрос в том, в каком виде, — это я не берусь предсказывать. Да, сейчас много хайпа вокруг них. По метавселенной, правда, мне кажется, хайп уже прошел. Пару лет назад из каждого утюга про это рассказывали, а сейчас я как-то не слышу. Только то, что нынче уже перешли на ее промышленное применение на предприятиях.

И про искусственный интеллект я соглашусь, что это инструмент. Но, кажется, многие этого еще не осознали. А ведь просто лопата, которой мы можем копать более эффективно, эдакий экскаватор. Вопрос в том, что научиться пользоваться экскаватором сложнее и дольше, чем лопатой. Для этого надо прилагать усилия. Не все к этому готовы. На мой взгляд, все придет к тому, что большая часть людей будет использовать искусственный интеллект по минимуму, и лишь некоторое количество хорошо обученных будут производить много контента. Хорошо это или плохо — сложно сказать.

Можно вспомнить другие инновационные вещи в образовании, допустим, интерактивные доски. У меня в школе таких не было. Потом я пришел в университет, смотрю, у них есть такие доски — круто, интересная штука. Даже сейчас лишь несколько процентов учителей и преподавателей используют эти доски, потому что этому надо учиться. Экскаватор сложнее, чем лопата.

Н. Ж.: Можно привести простую аналогию: раньше мало кому могло прийти в голову, что нужно куда-то специально ходить, чтобы поднимать тяжести и таким образом поддерживать себя физической форме. А потом появились тренажерные залы, «качалки» в простонародье, куда стали приходить люди, которые хотели улучшить свою физическую форму. Спорт стал массовым явлением, и теперь все понимают, что надо свое тело специально себя поддерживать. Я думаю, что нас ждет нечто подобное.

Мы сейчас делаем несколько проектов. Во-первых, наша Edutoria направлена на то, чтобы дать людям возможность в регулярном режиме, в формате edutainment’а узнавать новое. Наша задача — давать позитивный стресс от того, что ты берешь новую для себя планку и изучаешь что-то новое, чтобы люди чувствовали удовлетворение. Каждый человек для себя должен решить, что образование нужно не только для получения профессии, повышения зарплаты, но и для того, чтобы оставаться как можно дольше ментально здоровым.

В. М.: Пропаганда такого «когнитивного атлетизма» очень важна. У человека должна быть мотивация развиваться. Было бы здорово создать среду, в которой человек мотивирован учиться, получать навыки, например, переобучаться на другую профессию или повышать свою квалификацию. Это нормальный, естественный когнитивный вызов. Возьмем в пример доярку. Если мы из доярки хотим переквалифицироваться в рубщика дров, придется освоить новый навык, и это не только физический, но и когнитивный вызов. Наша задача — создать такую среду, которая бы мотивировала людей получать или дополнительные навыки, или менять уже имеющиеся. Необходимо, чтобы возникал когнитивный вызов, который был бы преодолимым. Это очень важный момент, который я лично пока не знаю, как реализовать.

Например, у меня был когнитивный вызов, что я уехал, но нужно было покормить кота. Я срочно стал думать, кто сможет прийти и покормить его, потому что коту не объяснишь, что вот еще денек, и я вернусь, покормлю. И такой вызов возникает естественным образом. У наших предков вызовы были — где найти еду, как выжить. Постепенно вызовы усложнялись. Становится все больше людей — надо понять, как у них отобрать еду. Это сейчас у нас с питанием стало все хорошо. Еда относительно дешевая, добыть ее ничего не стоит, и наша «обезьянья» физиология расслабляется. Теперь нам нужно выяснить, как нам со своей физиологией в этом смысле жить, как ей дать понять, что иногда напрягаться — это хорошо, просто напряжение должно быть контролируемо.

Н. Ж.: Обучение будет встроено во многие жизненные сценарии и станет нашей рутиной. Любознательность, радость познания будут главным драйвером обучения и образования.

В. М.: Замечательный прогноз. Я, наверное, более пессимистичен, на мой взгляд, ваш вопрос можно трактовать несколькими способами. Один аспект: как изменится сам когнитивный процесс образования. На мой взгляд, он останется тем же, потому что мы физиологически не изменимся — за 10 лет ничего не поменяется. Мы даже за последние 10 000 лет поменялись очень мало, если верить Станиславу Дробышевскому.

Если говорить про технологии, то тут сложно делать предположения. Я думаю, что все то, что мы видим сегодня, в каком-то виде останется. Можно будет пойти с друзьями не в бар, а в метавселенную. Или посиделки в SberJazz.

Третий аспект — про социальную составляющую. Я бы очень хотел, чтобы образование перестало быть способом только найти себе еду, выражаясь терминами антропологов, и превратилось в способ удовлетворения любопытства. Но будет ли оно действительно так, я не берусь судить.