Запись подкаста «Go учиться!». Гость – Валентина Куренкова, GR-директор Нетологии
В этой серии подкаста «Go учиться!» говорим о лоббизме: почему сам термин часто воспринимается негативно, что он означает на самом деле и кто такие российские GR-специалисты.
Отношения частного бизнеса с государством, или GR, или лоббизм — всегда сложная тема. Актуальна она и для сферы образования. Государство должно обеспечивать доступность и качество образования — и тогда оно должно не мешать, а помогать частному бизнесу.
В то же время частные образовательные организации работают на коммерческой основе и могут преследовать собственные интересы, отличные от их главной миссии и связанные лишь с прибылью и поддержанием хорошей репутации. И тогда вопросы непосредственно качества образования уходят для них на второй план.
Сейчас в России EdTech-компании все глубже погружаются в реализацию госпрограмм и оказывают влияние на рынок.
Опасно ли это или, наоборот, это шанс получить новый вид экономической и социальной коллаборации? Кто вообще такие лоббисты? И как они помогают бизнесу решать вопросы с государством?
Обсуждаем с GR-директором Нетологии Валентиной Куренковой.
Отношения частного бизнеса с государством, или GR, или лоббизм — всегда сложная тема. Актуальна она и для сферы образования. Государство должно обеспечивать доступность и качество образования — и тогда оно должно не мешать, а помогать частному бизнесу.
В то же время частные образовательные организации работают на коммерческой основе и могут преследовать собственные интересы, отличные от их главной миссии и связанные лишь с прибылью и поддержанием хорошей репутации. И тогда вопросы непосредственно качества образования уходят для них на второй план.
Сейчас в России EdTech-компании все глубже погружаются в реализацию госпрограмм и оказывают влияние на рынок.
Опасно ли это или, наоборот, это шанс получить новый вид экономической и социальной коллаборации? Кто вообще такие лоббисты? И как они помогают бизнесу решать вопросы с государством?
Обсуждаем с GR-директором Нетологии Валентиной Куренковой.
Что собой представляет работа GR-специалиста?
Я, как педагог, начну с теории. Возможно, нас слушают школьники, подростки, поэтому нужно окунуться в теоретическую часть. GR (Government Relation) сотрудники занимаются взаимодействием с представителями органов государственной власти. GR-менеджер, если совсем романтично, должен знать, как превратить частный интерес компании в государственную задачу.
Например, сколько айтишников нужно подготовить в Российской Федерации к 2024 году. Это как раз тот вопрос, который мы разбирали несколько лет назад. Государство может считать так, крупный бизнес считает иначе, средний бизнес считает совершенно по-другому, малый бизнес вообще не участвует в обсуждении. Почему нет? Он может участвовать, но это немножко другая тема разговора.
Нужно прийти к общему решению, консенсусу, сколько нужно специалистов для рынка на самом деле, какие конкретно нужны айтишники, как их учить, кто их будет учить, за сколько мы справимся, если нужно миллион айтишников. Сколько нам нужно программ? Сколько игроков EdTech, вузов, площадок среднего профессионального образования (СПО) нам нужно, чтобы обучить этот один, два или три миллиона айтишников к 2024 году? Это пример верхнеуровневого диалога, который может складываться, и в котором участвует GR-специалист как профессионал.
Если работу GR-специалиста, лоббиста очень сильно упростить, с чем я не согласна, то первое, что должен делать GR-щик – это выявить стейкхолдеров. Второе – установить личный контакт с ними для решения вопросов. Третье – организовать видимое присутствие деятельности компании на рынке, ее узнаваемость. Все очень упрощается в представительство компании в отрасли и, соответственно, в федеральных или региональных органах исполнительной власти. Но это не совсем так. Постоянно необходимо решать серьезные аналитические задачи. Во всяком случае, многие мои коллеги, да и я тоже – мы сталкиваемся с серьезными аналитическими задачами, а не просто с функцией представительства.
Какие функции есть у GR, работающего в отраслевой компании? В рамках моей деятельности как GR-директора образовательных, в том числе частных, компаний я возглавляю подразделение, которое решает несколько задач.
Первое – это коммерческие контракты с государством. Это моя первая задача, хотя обычно она вторична у GR-щиков, особенно в больших отраслевых компаниях.
Второе – репутационная деятельность, все, что связано с некоммерческими проектами, с PR-ом через государство, либо активность самой компании на рынке.
Третье – анализ риска для компании в регуляторном поле. Будет EdTech, не будет EdTech, в какой конструкции он будет, к какому году это произойдет. Это все минное поле.
Четвертое – развитие новых направлений деятельности компании в связи с изменяющейся повесткой, что было особо актуально в прошлом году.
Пятое – выстраивание стратегии развития компании через призму развития у бизнесов российской юрисдикции, потому что сейчас многие компании хотят развиваться за рубежом. Это дискуссионный вопрос. Но, тем не менее, моя задача лежит именно в российской юрисдикции. Возможно, в других компаниях занимаются иностранными юрисдикциями.
В прошлом году к этому всему добавилась еще антикризисная функция, потому что нужно и себя, и команду восстановить, приободрить, ведь приходится разбирать руины, строить новые процессы, заниматься психологической выносливостью себя и своей команды. Наконец, если у всей этой истории добрый конец, адаптировавшись, ты восстанавливаешь работу компании на совершенно другом уровне. Я надеюсь, что у нас именно так. Во всяком случае, я так чувствую. Все мы, как любит говорить наш CEO Марианна, стали очень антихрупкие – и ты, и я, и Глеб, и вообще много кто из профессионалов.
Последний мой акцент здесь. Важно помнить, что твоя работа влияет на весь рынок и на всех людей, кто занят в этой отрасли. Только с таким подходом можно действительно хорошо делать работу. Может быть, я идеалистически рассуждаю, но GR-щик занимается не только интересами своей компании – это ему работа, ему за нее платят, но еще он занимается отраслевыми и общественными интересами всех людей, которые заняты в том или ином секторе.
Еще интересный момент. Эта профессия очень междисциплинарная. Ты имеешь дело и с регуляторной стратегией, как с правом, так и пиаром, с репутационными проектами. Важно уметь хорошо консолидировать позиции как игроков рынка, так и государственных ведомств для выстраивания безопасного развития отрасли и твоей компании.
Например, сколько айтишников нужно подготовить в Российской Федерации к 2024 году. Это как раз тот вопрос, который мы разбирали несколько лет назад. Государство может считать так, крупный бизнес считает иначе, средний бизнес считает совершенно по-другому, малый бизнес вообще не участвует в обсуждении. Почему нет? Он может участвовать, но это немножко другая тема разговора.
Нужно прийти к общему решению, консенсусу, сколько нужно специалистов для рынка на самом деле, какие конкретно нужны айтишники, как их учить, кто их будет учить, за сколько мы справимся, если нужно миллион айтишников. Сколько нам нужно программ? Сколько игроков EdTech, вузов, площадок среднего профессионального образования (СПО) нам нужно, чтобы обучить этот один, два или три миллиона айтишников к 2024 году? Это пример верхнеуровневого диалога, который может складываться, и в котором участвует GR-специалист как профессионал.
Если работу GR-специалиста, лоббиста очень сильно упростить, с чем я не согласна, то первое, что должен делать GR-щик – это выявить стейкхолдеров. Второе – установить личный контакт с ними для решения вопросов. Третье – организовать видимое присутствие деятельности компании на рынке, ее узнаваемость. Все очень упрощается в представительство компании в отрасли и, соответственно, в федеральных или региональных органах исполнительной власти. Но это не совсем так. Постоянно необходимо решать серьезные аналитические задачи. Во всяком случае, многие мои коллеги, да и я тоже – мы сталкиваемся с серьезными аналитическими задачами, а не просто с функцией представительства.
Какие функции есть у GR, работающего в отраслевой компании? В рамках моей деятельности как GR-директора образовательных, в том числе частных, компаний я возглавляю подразделение, которое решает несколько задач.
Первое – это коммерческие контракты с государством. Это моя первая задача, хотя обычно она вторична у GR-щиков, особенно в больших отраслевых компаниях.
Второе – репутационная деятельность, все, что связано с некоммерческими проектами, с PR-ом через государство, либо активность самой компании на рынке.
Третье – анализ риска для компании в регуляторном поле. Будет EdTech, не будет EdTech, в какой конструкции он будет, к какому году это произойдет. Это все минное поле.
Четвертое – развитие новых направлений деятельности компании в связи с изменяющейся повесткой, что было особо актуально в прошлом году.
Пятое – выстраивание стратегии развития компании через призму развития у бизнесов российской юрисдикции, потому что сейчас многие компании хотят развиваться за рубежом. Это дискуссионный вопрос. Но, тем не менее, моя задача лежит именно в российской юрисдикции. Возможно, в других компаниях занимаются иностранными юрисдикциями.
В прошлом году к этому всему добавилась еще антикризисная функция, потому что нужно и себя, и команду восстановить, приободрить, ведь приходится разбирать руины, строить новые процессы, заниматься психологической выносливостью себя и своей команды. Наконец, если у всей этой истории добрый конец, адаптировавшись, ты восстанавливаешь работу компании на совершенно другом уровне. Я надеюсь, что у нас именно так. Во всяком случае, я так чувствую. Все мы, как любит говорить наш CEO Марианна, стали очень антихрупкие – и ты, и я, и Глеб, и вообще много кто из профессионалов.
Последний мой акцент здесь. Важно помнить, что твоя работа влияет на весь рынок и на всех людей, кто занят в этой отрасли. Только с таким подходом можно действительно хорошо делать работу. Может быть, я идеалистически рассуждаю, но GR-щик занимается не только интересами своей компании – это ему работа, ему за нее платят, но еще он занимается отраслевыми и общественными интересами всех людей, которые заняты в том или ином секторе.
Еще интересный момент. Эта профессия очень междисциплинарная. Ты имеешь дело и с регуляторной стратегией, как с правом, так и пиаром, с репутационными проектами. Важно уметь хорошо консолидировать позиции как игроков рынка, так и государственных ведомств для выстраивания безопасного развития отрасли и твоей компании.
Как ты попала на эту позицию? Кто действительно должен заниматься GR? Можно ли этому научиться или нужно сперва поработать в органах власти, и потом, поняв всю специфику, двигаться в частный сектор?
Я согласна с тем, что для того, чтобы быть хорошим GR-специалистом, тем более, занимать управленческую позицию, нужно иметь очень хорошее представление, как это все работает, желательно на стороне государства.
Возвращаясь к первому вопросу, мой путь в GR был тернист, и он не очевиден. Но суть в том, что с 2015 года я работала на стороне государства в сфере образования, в молодежной политике. Это все потихонечку уходило в работу над зарождающимися Национальными проектами 2019 года, которые существуют до сих пор.
На заре этих Национальных проектов мы принимали участие в их разработке. Конкретно в моем случае это была программа «Цифровая экономика» – я возглавляла паспорт по кадрам. Достаточно поработав именно на стороне исполнительной ветви власти, правительства Российской Федерации, под председательством вице-премьеров, которые все это курировали, изрядно устав, потому что каждый человек должен делать какие-то паузы, как-то пересобирать свою карьеру, свои знания, навыки, площадки, на которых он выступает как лидер мнений в отрасли, я решила сделать выбор в сторону работы в компании. Именно так несколько лет назад я попала в «Нетологию» и возглавила там GR-функцию.
Возвращаясь к первому вопросу, мой путь в GR был тернист, и он не очевиден. Но суть в том, что с 2015 года я работала на стороне государства в сфере образования, в молодежной политике. Это все потихонечку уходило в работу над зарождающимися Национальными проектами 2019 года, которые существуют до сих пор.
На заре этих Национальных проектов мы принимали участие в их разработке. Конкретно в моем случае это была программа «Цифровая экономика» – я возглавляла паспорт по кадрам. Достаточно поработав именно на стороне исполнительной ветви власти, правительства Российской Федерации, под председательством вице-премьеров, которые все это курировали, изрядно устав, потому что каждый человек должен делать какие-то паузы, как-то пересобирать свою карьеру, свои знания, навыки, площадки, на которых он выступает как лидер мнений в отрасли, я решила сделать выбор в сторону работы в компании. Именно так несколько лет назад я попала в «Нетологию» и возглавила там GR-функцию.
Умеет ли государство разговаривать с бизнесом? Оказавшись по другую сторону баррикад, насколько сложно тебе стало общаться?
Не могу рассказать какой-то сенсации, потому что мне не открылся дивный новый мир. Я сейчас расскажу мое личное отношение. Оно может быть субъективным.
Новый состав правительства, которое возглавляет Михаил Владимирович Мишустин, очень бизнес-ориентированное, внимательно смотрит на игроков рынка. С этим можно спорить, устраивать дискурс. Возможно, будут засчитаны аргументы той или другой стороны. Когда резко поменялся состав правительства, у меня был шок. Я уже тогда находилась в работе над Национальным проектом. Мы отходили пару недель всем нашим звездным составом GR-щиков. И только потом поняли, насколько круто все изменилось. Круто и в прямом, и в переносном смысле этого слова.
Поэтому язык федеральных органов исполнительной власти (ФОИВ) для меня, как и для многих, – это очень прозрачный, простой диалог на пальцах. Например, Минцифры, Шадаев, вся та деятельность, которую он сделал за последние годы. Мы понимаем друг друга, я имею в виду и себя лично, и коллег, буквально с полуслова. Все совещания проходят не в муторной атмосфере, как это было 5-7 лет назад. Сейчас это боевые, бойкие встречи не на 10 часов, а на полтора с четкой повесткой и пониманием, к чему мы должны прийти в конце встречи.
Работать GR-щиком в наши дни – одно удовольствие, поэтому я рада, что именно сейчас я оказалась на стороне компании, а не 5-7 лет назад, когда, возможно, я бы очень сильно страдала от этого и не поняла бы своего перехода, потому что, по сути, ничего бы не изменилось.
Новый состав правительства, которое возглавляет Михаил Владимирович Мишустин, очень бизнес-ориентированное, внимательно смотрит на игроков рынка. С этим можно спорить, устраивать дискурс. Возможно, будут засчитаны аргументы той или другой стороны. Когда резко поменялся состав правительства, у меня был шок. Я уже тогда находилась в работе над Национальным проектом. Мы отходили пару недель всем нашим звездным составом GR-щиков. И только потом поняли, насколько круто все изменилось. Круто и в прямом, и в переносном смысле этого слова.
Поэтому язык федеральных органов исполнительной власти (ФОИВ) для меня, как и для многих, – это очень прозрачный, простой диалог на пальцах. Например, Минцифры, Шадаев, вся та деятельность, которую он сделал за последние годы. Мы понимаем друг друга, я имею в виду и себя лично, и коллег, буквально с полуслова. Все совещания проходят не в муторной атмосфере, как это было 5-7 лет назад. Сейчас это боевые, бойкие встречи не на 10 часов, а на полтора с четкой повесткой и пониманием, к чему мы должны прийти в конце встречи.
Работать GR-щиком в наши дни – одно удовольствие, поэтому я рада, что именно сейчас я оказалась на стороне компании, а не 5-7 лет назад, когда, возможно, я бы очень сильно страдала от этого и не поняла бы своего перехода, потому что, по сути, ничего бы не изменилось.
Как малоизвестным компаниям достучаться до государства? Вряд ли ИП может позволить себе GR-щика, который бы специально пошел и лоббировал его интересы. Что бы ты посоветовала в данной ситуации?
Я верю в институты развития, но институт развития институту развития рознь. Есть разные примеры – как положительные, так и отрицательные.
Хороший, но уже немного замыленный случай - с АНО «Цифровая экономика». Сейчас моя коллега Юля Горячкина возглавляет разработку по паспорту, раньше это была моя работа. Не только большие учредители «Цифровой экономики», но и маленькие, и средние компании имеют доступ к этому инструменту – прийти на рабочую группу, рассказать о своей позиции. Но надо понимать, что люди часто не умеют рассказывать о ней. В этом и есть искусство в хорошем смысле слова – дать аргументацию своей позиции. Если я не согласен с действиями органа власти в сфере образования по таким-то вопросам, то я предлагаю то-то и то-то, потому что это и то. Это простой мир для людей из СМИ или GR-щиков, но не все руководители компаний, маленьких и средних ИП могут себе позволить рассуждения в таком формате.
Я часто сталкиваюсь с аргументом, что «государство – это что-то грязное, нехорошее. Как можно с ним работать?». Я смотрю совершенно с другой парадигмы, конструктивно, пусть это и очень сложный вопрос, а 2022 год подарил нам множество сложных вопросов, но надо пытаться в переговорном процессе прийти к сбалансированному решению для всех сторон.
Возвращаясь к вопросу про маленькие компании. Маленькие компании, если вы нас слушаете, пожалуйста, не забывайте пользоваться общественными институтами и различными автономными некоммерческими организациями, институтами развития, чтобы выражать свою позицию. Но она должна быть конструктивной. Вы должны ее подготовить. Вы должны ссылаться на конкретный документ, если именно он вас смущает.
Часто нам просто что-то не нравится, но мы не знаем, в каком законопроекте это, когда оно появилось, не видимо причинно-следственной связи. GR-щик как раз нужен средним и большим компаниям, чтобы научиться находить эту причинно-следственную связь и строить диалог для решения вопросов в своих интересах.
Сейчас всем можно написать. У всех АНО-шек, институтов развития открыты социальные сети. Можно попроситься в рабочую группу по вопросам образования. Во всех институтах развития, в государственных ведомствах есть рабочие группы, в которые может вписаться человек из бизнеса, даже малого и среднего. Надо пытаться. Мы очень любим говорить: «Ничего не получается». Мы даже не попытались, а уже сделали вывод, что все плохо, что это загнивающая система. Это неправда.
Хороший, но уже немного замыленный случай - с АНО «Цифровая экономика». Сейчас моя коллега Юля Горячкина возглавляет разработку по паспорту, раньше это была моя работа. Не только большие учредители «Цифровой экономики», но и маленькие, и средние компании имеют доступ к этому инструменту – прийти на рабочую группу, рассказать о своей позиции. Но надо понимать, что люди часто не умеют рассказывать о ней. В этом и есть искусство в хорошем смысле слова – дать аргументацию своей позиции. Если я не согласен с действиями органа власти в сфере образования по таким-то вопросам, то я предлагаю то-то и то-то, потому что это и то. Это простой мир для людей из СМИ или GR-щиков, но не все руководители компаний, маленьких и средних ИП могут себе позволить рассуждения в таком формате.
Я часто сталкиваюсь с аргументом, что «государство – это что-то грязное, нехорошее. Как можно с ним работать?». Я смотрю совершенно с другой парадигмы, конструктивно, пусть это и очень сложный вопрос, а 2022 год подарил нам множество сложных вопросов, но надо пытаться в переговорном процессе прийти к сбалансированному решению для всех сторон.
Возвращаясь к вопросу про маленькие компании. Маленькие компании, если вы нас слушаете, пожалуйста, не забывайте пользоваться общественными институтами и различными автономными некоммерческими организациями, институтами развития, чтобы выражать свою позицию. Но она должна быть конструктивной. Вы должны ее подготовить. Вы должны ссылаться на конкретный документ, если именно он вас смущает.
Часто нам просто что-то не нравится, но мы не знаем, в каком законопроекте это, когда оно появилось, не видимо причинно-следственной связи. GR-щик как раз нужен средним и большим компаниям, чтобы научиться находить эту причинно-следственную связь и строить диалог для решения вопросов в своих интересах.
Сейчас всем можно написать. У всех АНО-шек, институтов развития открыты социальные сети. Можно попроситься в рабочую группу по вопросам образования. Во всех институтах развития, в государственных ведомствах есть рабочие группы, в которые может вписаться человек из бизнеса, даже малого и среднего. Надо пытаться. Мы очень любим говорить: «Ничего не получается». Мы даже не попытались, а уже сделали вывод, что все плохо, что это загнивающая система. Это неправда.
У «государства» и «лоббирования» есть негативные коннотации. Как тебе кажется, задача GR-щика, в том числе, заключается в пиаре своей профессии, своего ремесла, чтобы уйти от этого негатива?
Я бы хотела тут затронуть два момента. Первый: есть ли различие между терминами «лоббизм» и «GR». Второй: почему слово «лоббизм» с негативным налетом.
По первому вопросу. Лоббизм и GR по большому счету – одно и то же. Некоторые считают, что лоббисты – это внешнее консультанты, а GR-щики – внутренние специалисты в компании. Но эти люди занимаются одним и тем же: они выстраивают нормативные, репутационные, экономические, любые другие отношения с органами государственной власти. Мое мнение, что эти слова абсолютные синонимы, и нет внешних или внутренних лоббистов. Различия на внешнего и внутреннего специалиста нужны лишь для оправдания консалтинговых услуг внешних лоббистов, специалистов в GR сфере.
Второе. Вернемся к негативной коннотации. Слово «лоббизм» окрашено негативными красками по недостаточным, я бы даже сказала, суеверным, но историческим причинам. В глазах обывателя и даже некоторых профессионалов, кто не сталкивался напрямую с GR в работе, это что-то страшное и кулуарное, ассоциируется с чем-то грязным, коррумпированным, даже чуждым западному. Там указано в первой поправке Конституции США, что лоббизм – это политический институт, а нам такое якобы не нужно. Мы сейчас не будем уходить в истоки истории лоббизма в СССР и до него, но, тем не менее, надо понимать, что такая коннотация – русская, американская – присутствует, и это всегда сложные, противоречивые отношения.
Про коррупцию и кулуарность. Принято считать, что типичный GR-шик – это мужчина зрелого возраста, который ходит в баню и с помощью звонкой монеты решает свои и чужие вопросы. Это тот стереотип, с которым я сталкиваюсь, ведь я достаточно молодая женщина, при этом нормальная, симпатичная, что вызывает еще больше вопросов. С этим стереотипом сложно работать, он поверхностный. Да, он гендерный и обесценивающий профессию, и второе меня беспокоит больше всего. Моя профессиональная жизнь началась очень рано, в 19 лет, и сразу бурно понеслась. Но за 12 лет работы в индустрии, в том числе в сфере государственной политики, я ни разу никому не давала взятку. Просили? Возможно. Но я всегда решала вопрос по-другому, чтобы обойти, в том числе, этот стереотип.
Я не к тому, что я такая чудесная, а к тому, что сейчас растет новое поколение специалистов по GR, лоббистов, которым не надо ходить в баню, чтобы решать вопросики, которые все делают с помощью переговорных навыков, с чрезмерно развитой эмпатией, работают по профессиональным ценностям. А ключевые ценности в GR – это честность (кто бы подумал), конфиденциальность (очень важно для человека вообще), открытость (она здесь тоже нужна) и адаптивность, не дипломатичность. Синонимы у слова «дипломатичность» – ловкость, хитрость, а тут нужна именно адаптивность.
Если ты приходишь, например, в PR, у тебя есть различные медиа. Когда ты приходишь в GR, у тебя есть люди в составе правительства, в региональных или федеральных органах исполнительной власти – с ними ты и работаешь. Надо суметь адаптироваться, найти ключ к сердцу каждого, нащупать стык интересов государства и твоей компании.
Растет новое поколение GR-щиков. Надеюсь, я и мои коллеги, которые работают у меня в команде, являемся примером существующему негативному стереотипу. GR-щики и GR-специалисты – это не решалы и не коррупционеры, а представители интересов компании с огромным набором функций.
Полтора года назад прогремели меры поддержки EdTech компаний. Это была работа нескольких моих коллег, нашей небольшой группы инициаторов, которые обзвонили все телефоны, написали всевозможные докладные записки и организовали эти меры поддержки для EdTech компаний. Это и кулуарная, и официальная работа. Это сделал не кто-то один, и не государство само снизошло. Мы собрались конкурентами и сделали это. Но наша работа осталась незамеченной. К вопросу о том, что если вы хотите везде сверкать, чтобы ваше лицо было на билбордах, если вы хотите быть суперзвездой в компании, вам не нужно становиться GR-специалистом. Он скорее серый кардинал, который обеспечивает нужный уровень безопасности, но никто не знает меры поддержки, потому что правила игры непонятны. Иногда нужно конкурентами всем вместе навалиться, посидеть, почесать голову, прописать нормативный акт, подать его в несколько инстанций, которые тебе необходимы, и это возымеет результат для всей отрасли.
По первому вопросу. Лоббизм и GR по большому счету – одно и то же. Некоторые считают, что лоббисты – это внешнее консультанты, а GR-щики – внутренние специалисты в компании. Но эти люди занимаются одним и тем же: они выстраивают нормативные, репутационные, экономические, любые другие отношения с органами государственной власти. Мое мнение, что эти слова абсолютные синонимы, и нет внешних или внутренних лоббистов. Различия на внешнего и внутреннего специалиста нужны лишь для оправдания консалтинговых услуг внешних лоббистов, специалистов в GR сфере.
Второе. Вернемся к негативной коннотации. Слово «лоббизм» окрашено негативными красками по недостаточным, я бы даже сказала, суеверным, но историческим причинам. В глазах обывателя и даже некоторых профессионалов, кто не сталкивался напрямую с GR в работе, это что-то страшное и кулуарное, ассоциируется с чем-то грязным, коррумпированным, даже чуждым западному. Там указано в первой поправке Конституции США, что лоббизм – это политический институт, а нам такое якобы не нужно. Мы сейчас не будем уходить в истоки истории лоббизма в СССР и до него, но, тем не менее, надо понимать, что такая коннотация – русская, американская – присутствует, и это всегда сложные, противоречивые отношения.
Про коррупцию и кулуарность. Принято считать, что типичный GR-шик – это мужчина зрелого возраста, который ходит в баню и с помощью звонкой монеты решает свои и чужие вопросы. Это тот стереотип, с которым я сталкиваюсь, ведь я достаточно молодая женщина, при этом нормальная, симпатичная, что вызывает еще больше вопросов. С этим стереотипом сложно работать, он поверхностный. Да, он гендерный и обесценивающий профессию, и второе меня беспокоит больше всего. Моя профессиональная жизнь началась очень рано, в 19 лет, и сразу бурно понеслась. Но за 12 лет работы в индустрии, в том числе в сфере государственной политики, я ни разу никому не давала взятку. Просили? Возможно. Но я всегда решала вопрос по-другому, чтобы обойти, в том числе, этот стереотип.
Я не к тому, что я такая чудесная, а к тому, что сейчас растет новое поколение специалистов по GR, лоббистов, которым не надо ходить в баню, чтобы решать вопросики, которые все делают с помощью переговорных навыков, с чрезмерно развитой эмпатией, работают по профессиональным ценностям. А ключевые ценности в GR – это честность (кто бы подумал), конфиденциальность (очень важно для человека вообще), открытость (она здесь тоже нужна) и адаптивность, не дипломатичность. Синонимы у слова «дипломатичность» – ловкость, хитрость, а тут нужна именно адаптивность.
Если ты приходишь, например, в PR, у тебя есть различные медиа. Когда ты приходишь в GR, у тебя есть люди в составе правительства, в региональных или федеральных органах исполнительной власти – с ними ты и работаешь. Надо суметь адаптироваться, найти ключ к сердцу каждого, нащупать стык интересов государства и твоей компании.
Растет новое поколение GR-щиков. Надеюсь, я и мои коллеги, которые работают у меня в команде, являемся примером существующему негативному стереотипу. GR-щики и GR-специалисты – это не решалы и не коррупционеры, а представители интересов компании с огромным набором функций.
Полтора года назад прогремели меры поддержки EdTech компаний. Это была работа нескольких моих коллег, нашей небольшой группы инициаторов, которые обзвонили все телефоны, написали всевозможные докладные записки и организовали эти меры поддержки для EdTech компаний. Это и кулуарная, и официальная работа. Это сделал не кто-то один, и не государство само снизошло. Мы собрались конкурентами и сделали это. Но наша работа осталась незамеченной. К вопросу о том, что если вы хотите везде сверкать, чтобы ваше лицо было на билбордах, если вы хотите быть суперзвездой в компании, вам не нужно становиться GR-специалистом. Он скорее серый кардинал, который обеспечивает нужный уровень безопасности, но никто не знает меры поддержки, потому что правила игры непонятны. Иногда нужно конкурентами всем вместе навалиться, посидеть, почесать голову, прописать нормативный акт, подать его в несколько инстанций, которые тебе необходимы, и это возымеет результат для всей отрасли.
Есть ли в GR место социальным проектам, благотворительности, чему-то, что не приносит выгоду?
Безусловно, да. Мы занимаемся и репутационными проектами. Может быть, я скажу романтичную вещь, но в компании «Нетология» такими проектами занимаются не потому, что надо как-то особо выстраивать свой образ, хотя каждой компании и человеку это необходимо, а потому что сфера образования идет впритык с любой другой социальной сферой.
Например, мы участвовали в «Цифровых профессиях». Это проект паспорта кадров для федерального проекта «Цифровая экономика». Льготные категории граждан могли обучиться бесплатно или с большой скидкой. Такая система была в 2021 или 2020 году. Практически кто угодно мог там обучиться новой IT-профессии, так как мы, в первую очередь, поставщики IT- профессий.
Но в 2022 году государство расширило квоту, и к нам на обучение, как и к другим игрокам, кто участвовал в «Цифровых профессиях», поступило очень много инвалидов. Вообще у нас в стране инклюзивное обучение находится на самом дне, на зачаточном уровне. Я надеюсь, что через несколько лет мы сможем все вместе улучшить эту ситуацию с помощью благотворительных организаций. К нам поступило на обучение по этой программе более 3 000 человек с инвалидностью. Нам как бизнесу срочно потребовалось много сил, креативных способностей, времени, в том числе для того, чтобы качественно обучить этих людей и выпустить их на рынок. Многие из них трудоустроились. Это же огромная работа. Эти люди с ограниченными возможностями здоровья не платили нам. За них нам заплатило государство. Это B2G проект, который мы делаем.
У нас есть и свой проект, связанный с инвалидами. Он бесплатный и проходит совместно с «МТС» и NtechLab. Мы обучаем разметке данных людей с аутизмом и другими особенностями здоровья. Люди с аутистическими расстройствами вообще внимательны к деталям, они усидчивые и могут запоминать большие объемы информации. Это их суперспособность. Мы верим, что у наших студентов получится реализовать себя, в том числе, в сфере IT и после обучения, пройденного в «Нетологии», воспользоваться возможностью трудоустройства, которую предоставляет «МТС» и NtechLab, чтобы они нашли себе дополнительный или основной источник дохода. Сейчас у нас проходит эта программа, и она будет идти достаточно долго – еще год. На нее будет несколько наборов. Сейчас мы очень активно ищем партнеров, помимо NtechLab и «МТС», которые готовы взять к себе наших выпускников, разметчиков данных, потому что эта профессия, как выяснил опыт «МТС» и NtechLab, поддается обучению. Люди с ограниченными возможностями здоровья прекрасно справляются с этой профессией.
Это реальный способ для нас как для компании. Все люди, которые вовлечены внутри в этот проект, светятся счастьем. Они это делают сверх рабочей нагрузки. Это для нас такой pet project. Мы им занимаемся не как рабочей обязанностью. У нас нет ни одного нанятого коллеги, кто бы занимался специально этим бесплатным проектом. Именно поэтому мы говорим, что это более романтичная история, чем просто про репутацию, потому что каждый выделяет на нее по полтора-два часа в неделю. То есть большая команда вкладывается в этот проект, и из этого рождается бесплатное обучение для людей с ограниченными возможностями здоровья.
Например, мы участвовали в «Цифровых профессиях». Это проект паспорта кадров для федерального проекта «Цифровая экономика». Льготные категории граждан могли обучиться бесплатно или с большой скидкой. Такая система была в 2021 или 2020 году. Практически кто угодно мог там обучиться новой IT-профессии, так как мы, в первую очередь, поставщики IT- профессий.
Но в 2022 году государство расширило квоту, и к нам на обучение, как и к другим игрокам, кто участвовал в «Цифровых профессиях», поступило очень много инвалидов. Вообще у нас в стране инклюзивное обучение находится на самом дне, на зачаточном уровне. Я надеюсь, что через несколько лет мы сможем все вместе улучшить эту ситуацию с помощью благотворительных организаций. К нам поступило на обучение по этой программе более 3 000 человек с инвалидностью. Нам как бизнесу срочно потребовалось много сил, креативных способностей, времени, в том числе для того, чтобы качественно обучить этих людей и выпустить их на рынок. Многие из них трудоустроились. Это же огромная работа. Эти люди с ограниченными возможностями здоровья не платили нам. За них нам заплатило государство. Это B2G проект, который мы делаем.
У нас есть и свой проект, связанный с инвалидами. Он бесплатный и проходит совместно с «МТС» и NtechLab. Мы обучаем разметке данных людей с аутизмом и другими особенностями здоровья. Люди с аутистическими расстройствами вообще внимательны к деталям, они усидчивые и могут запоминать большие объемы информации. Это их суперспособность. Мы верим, что у наших студентов получится реализовать себя, в том числе, в сфере IT и после обучения, пройденного в «Нетологии», воспользоваться возможностью трудоустройства, которую предоставляет «МТС» и NtechLab, чтобы они нашли себе дополнительный или основной источник дохода. Сейчас у нас проходит эта программа, и она будет идти достаточно долго – еще год. На нее будет несколько наборов. Сейчас мы очень активно ищем партнеров, помимо NtechLab и «МТС», которые готовы взять к себе наших выпускников, разметчиков данных, потому что эта профессия, как выяснил опыт «МТС» и NtechLab, поддается обучению. Люди с ограниченными возможностями здоровья прекрасно справляются с этой профессией.
Это реальный способ для нас как для компании. Все люди, которые вовлечены внутри в этот проект, светятся счастьем. Они это делают сверх рабочей нагрузки. Это для нас такой pet project. Мы им занимаемся не как рабочей обязанностью. У нас нет ни одного нанятого коллеги, кто бы занимался специально этим бесплатным проектом. Именно поэтому мы говорим, что это более романтичная история, чем просто про репутацию, потому что каждый выделяет на нее по полтора-два часа в неделю. То есть большая команда вкладывается в этот проект, и из этого рождается бесплатное обучение для людей с ограниченными возможностями здоровья.
Работаете ли вы с вузами? Как идет диалог? Какие у вас отношения со средним профессиональным образованием?
Среднее профессиональное образование (СПО) как рынок – это новая перспективная сфера для совместной работы всех образовательных компаний и государственных учреждений. СПО пока что – темная лошадка. Сейчас это самый массовый сегмент образования в России. Оно отчаянно нуждается в модернизации, потому что только в 2021 году (у нас пока нет чистых данных за 2022 год) в этом секторе обучалось 3,5 млн студентов от 15 до 21 года. Это очень много, половина молодежи. Согласно исследованиям, 43% из них не находят работу по профессии. Можно заметить, что много кто не работает по профессии. Я ведь тоже вообще-то инженер-экономист. Но ничего страшного, работаю не по специальности.
Но важно понимать, что знания педагогов, которые работают в СПО, безнадежно устарели. Материалы, по которым учатся подростки, тоже безнадежно устарели, а повестка импортозамещения для государства, технологического суверенитета, новые производства, которые должны быть построены, подготовка кадров – это все должно откуда-то появиться. СПО – это способ как можно быстро решить эту проблему, оперативно обучив людей, потому что в колледжах люди учатся меньше, чем в вузах. Давайте скажем честно, человек с высшим образованием вряд ли пойдет работать на завод. Я не говорю при этом, что работать на заводе – плохо.
Есть очень крутой кейс, я советую вам посмотреть, если вам интересна эта тема. Это «Алабуга Политех» в Татарстане. Вот бы все колледжи, все СПО учреждения были у нас такими.
С помощью EdTech игроков можно сделать среднее профессиональное образование лучше, модернизировать быстрее, переучить педагогов, давать цифровые навыки студентам. «Нетология» делает это сейчас в четырех регионах Российской Федерации. Планы у нас достаточно большие и далеко идущие, и не только у нас, но и других игроков рынка. Поэтому внимание государства к СПО как сегменту большое. Увеличивается количество выделяемых федеральных денег. Они отправляются в регионы, будем надеяться, правильно используется на модернизацию контента, на переобучение преподавателей и на обучение цифровому и технологическому отраслевому компоненту студентов. Это очень интересный новый рынок, пока очень загадочный для всех нас, но мы стараемся туда тоже идти.
Но важно понимать, что знания педагогов, которые работают в СПО, безнадежно устарели. Материалы, по которым учатся подростки, тоже безнадежно устарели, а повестка импортозамещения для государства, технологического суверенитета, новые производства, которые должны быть построены, подготовка кадров – это все должно откуда-то появиться. СПО – это способ как можно быстро решить эту проблему, оперативно обучив людей, потому что в колледжах люди учатся меньше, чем в вузах. Давайте скажем честно, человек с высшим образованием вряд ли пойдет работать на завод. Я не говорю при этом, что работать на заводе – плохо.
Есть очень крутой кейс, я советую вам посмотреть, если вам интересна эта тема. Это «Алабуга Политех» в Татарстане. Вот бы все колледжи, все СПО учреждения были у нас такими.
С помощью EdTech игроков можно сделать среднее профессиональное образование лучше, модернизировать быстрее, переучить педагогов, давать цифровые навыки студентам. «Нетология» делает это сейчас в четырех регионах Российской Федерации. Планы у нас достаточно большие и далеко идущие, и не только у нас, но и других игроков рынка. Поэтому внимание государства к СПО как сегменту большое. Увеличивается количество выделяемых федеральных денег. Они отправляются в регионы, будем надеяться, правильно используется на модернизацию контента, на переобучение преподавателей и на обучение цифровому и технологическому отраслевому компоненту студентов. Это очень интересный новый рынок, пока очень загадочный для всех нас, но мы стараемся туда тоже идти.
А что с высшим образованием?
Если СПО – это молодежный сегмент, с 15 до 21 года, и мы только с прошлого года начали активно щупать этот рынок и выходить на него, то работа EdTech компаний и «Нетологии» с государственными вузами ведется с 2020 года. В 2021 году мы открыли первые две магистерские программы совместно с НИУ ВШЭ и РАНХиГС. В 2022 году уже было девять онлайн магистратур с ведущими российскими вузами. Это та же самая «Вышка», РАНХиГС, МФТИ, ТГУ, ИТМО, Финансовый университет. С высшими учебными заведениями все легче, потому что они уже третий год пребывают в состоянии проникновения в них EdTech, трансформации, и достаточно активно участвуют в этой дискуссии.
Можно ли сказать, что этот диалог очень бюрократизированный? Отчасти да. Но все зависит от команды вуза. Если вы хотя бы со стороны наблюдаете за процессом, то можно точно сказать, что команды вузов обновляются, становятся моложе. А от этого идут все новации и цифровые трансформации любых университетов.
Надеюсь, что этот тренд перейдет на СПО, потому что качество средне-специального и высшего образования разительно отличается. Бывает сложно работать со всеми. Это зависит от человеческого фактора и от команды вуза, СПО учреждения, министерства, в которое ты пришел. Везде сплошной человеческий фактор. Но омоложение, инновации, цифровая трансформация государственных учреждений, в том числе обучающих учебных заведений происходит, и за этим приятно наблюдать. Да, хотелось бы быстрее. Но работаем, с чем есть.
Можно ли сказать, что этот диалог очень бюрократизированный? Отчасти да. Но все зависит от команды вуза. Если вы хотя бы со стороны наблюдаете за процессом, то можно точно сказать, что команды вузов обновляются, становятся моложе. А от этого идут все новации и цифровые трансформации любых университетов.
Надеюсь, что этот тренд перейдет на СПО, потому что качество средне-специального и высшего образования разительно отличается. Бывает сложно работать со всеми. Это зависит от человеческого фактора и от команды вуза, СПО учреждения, министерства, в которое ты пришел. Везде сплошной человеческий фактор. Но омоложение, инновации, цифровая трансформация государственных учреждений, в том числе обучающих учебных заведений происходит, и за этим приятно наблюдать. Да, хотелось бы быстрее. Но работаем, с чем есть.
Как попасть сейчас в профессию GR-специалиста? С чего начинать? И вообще, как лучше выбирать профессию?
Начну с последнего вопроса. Может быть, путем опросов мы выясним, каков идеальный путь. Я разделяю мнение, что нужно пробовать разное. Еще я верю в ценность неформального образования. Для меня оно намного важнее, чем высшее.
Может быть, это психологическая травма, потому что свое высшее образование я получила, но сбежала со второго курса и достаточно быстро добилась карьерных результатов именно потому, что я очень рано пошла работать, а не потому, что у меня есть какие-то особые качества. Поэтому надо пробовать себя и заниматься самообразованием в разных сферах, к которым лежит душа, вне зависимости от той специальности, которую ты сейчас имеешь – будь то лечебное дело, юриспруденция, или журналистика. Это хороший подход, который учит тебя адаптироваться к жизни, ведь мы все в течение жизни меняем несколько персональных сфер деятельности. Это совершенно нормально. К этому нужно готовить наших детей, племянников, внуков. Не знаю, получили вы здесь какой-то инсайт, но давайте вернемся к профессии GR-щика, потому что это мне ближе.
Тривиальных, простых способов стать GR-щиком сейчас нет, потому что программ по GR-менеджменту буквально две с половиной, и это скорее магистерские программы и повышение квалификации. У меня к ним много вопросов, потому что в них непрозрачные правила игры. Научить общаться, чувствовать человека, выстраивать переговорные отношения – такие шишки набиваются опытом, невозможно этому научить формально.
Какое образование вам подойдет, если вы только начинаете и хотите попробовать себя в этой сфере? Прекрасно подойдет любой юридический факультет. Или государственное муниципальное управление, международные отношения, потому что это все тоже связано с социальными и гуманитарными науками. Связи с общественностью чудесно подойдут. Журналистика – просто потрясающе.
Есть лайфхак. Можно взять любую отраслевую специальность. Если ты эксперт в нефтехимической промышленности, в ESG повестке, в экологии, в лечебном деле, в медицине, всегда найдется возможность для того, чтобы углубиться в нормативные акты, в тренды, которые задает государство в твоей отрасли и сфере, и через это проникнуть в GR профессию. У нас в стране очень много отраслевых рабочих групп. Я тоже представитель именно отрасли, не просто «Валя какой-то GR-щик», а именно GR-щик в образовании, в подготовке кадров. Есть много GR-щиков по своим отраслям, абсолютно любым.
Я уже немножко упомянула самообразование. Здесь дам исчерпывающий ответ. Любое неформальное образование полезно. Чему тебе нравится учиться, то и изучай – по любым книгам, даже роликам на YouTube. Еще очень важно начать практиковать, причем как можно скорее. Если вы молодой специалист, попробуйте устроиться в федеральные или региональные органы исполнительной власти, в общественную гражданскую или некоммерческую организацию, чтобы почувствовать все это на кончиках пальцев и понять, нравится ли вам.
Эта профессия не для слабонервных точно. Нужно иметь определенный характер. Формировать круг знакомств, встречаться и не бояться просить наставничества и менторства у старших коллег. Вы можете загуглить Тину Канделаки. Я считаю, что она очень неплоха в GR как медийный специалист. Напишите ей. Она встречается с людьми. Пять минут с ней можно будет поговорить. За эти пять минут, может быть, вы станете великим человеком, получите какие-то знания. Но не обязательно идти именно к Тине Канделаки. Можно пойти к кому угодно.
Можно и ко мне. У меня шесть «учеников», я их так называю, и они менторятся у меня. Чаще их называют «менти», как это сейчас модно. Я в этой практике с 2012 года. Мы были одни из первых с нашим благотворительным фондом, кто принес эту практику в Россию. Это очень круто. И помните, пожалуйста, что менторство бесплатно. Это когда один человек заинтересован в росте другого. Если вы платите кому-то за то, что вас менторят, это консалтинг. У меня сильное неприятие платного менторства.
Еще нужно много читать. Работа в GR – это постоянный новостной фон. Ты должен жестко его фильтровать, чтобы не читать всякую ересь. И 24/7 ты обязан понимать, что происходит. Это не значит, что ты должен работать 24/7, но ты должен знать, что происходит день за днем, чтобы выстраивать причинно-следственные связи, понимать – это было год назад, примерно это будет через два года, или смотреть ретроспективно, что произошло, почему сейчас именно такая повестка или именно такой законопроект.
Может быть, это психологическая травма, потому что свое высшее образование я получила, но сбежала со второго курса и достаточно быстро добилась карьерных результатов именно потому, что я очень рано пошла работать, а не потому, что у меня есть какие-то особые качества. Поэтому надо пробовать себя и заниматься самообразованием в разных сферах, к которым лежит душа, вне зависимости от той специальности, которую ты сейчас имеешь – будь то лечебное дело, юриспруденция, или журналистика. Это хороший подход, который учит тебя адаптироваться к жизни, ведь мы все в течение жизни меняем несколько персональных сфер деятельности. Это совершенно нормально. К этому нужно готовить наших детей, племянников, внуков. Не знаю, получили вы здесь какой-то инсайт, но давайте вернемся к профессии GR-щика, потому что это мне ближе.
Тривиальных, простых способов стать GR-щиком сейчас нет, потому что программ по GR-менеджменту буквально две с половиной, и это скорее магистерские программы и повышение квалификации. У меня к ним много вопросов, потому что в них непрозрачные правила игры. Научить общаться, чувствовать человека, выстраивать переговорные отношения – такие шишки набиваются опытом, невозможно этому научить формально.
Какое образование вам подойдет, если вы только начинаете и хотите попробовать себя в этой сфере? Прекрасно подойдет любой юридический факультет. Или государственное муниципальное управление, международные отношения, потому что это все тоже связано с социальными и гуманитарными науками. Связи с общественностью чудесно подойдут. Журналистика – просто потрясающе.
Есть лайфхак. Можно взять любую отраслевую специальность. Если ты эксперт в нефтехимической промышленности, в ESG повестке, в экологии, в лечебном деле, в медицине, всегда найдется возможность для того, чтобы углубиться в нормативные акты, в тренды, которые задает государство в твоей отрасли и сфере, и через это проникнуть в GR профессию. У нас в стране очень много отраслевых рабочих групп. Я тоже представитель именно отрасли, не просто «Валя какой-то GR-щик», а именно GR-щик в образовании, в подготовке кадров. Есть много GR-щиков по своим отраслям, абсолютно любым.
Я уже немножко упомянула самообразование. Здесь дам исчерпывающий ответ. Любое неформальное образование полезно. Чему тебе нравится учиться, то и изучай – по любым книгам, даже роликам на YouTube. Еще очень важно начать практиковать, причем как можно скорее. Если вы молодой специалист, попробуйте устроиться в федеральные или региональные органы исполнительной власти, в общественную гражданскую или некоммерческую организацию, чтобы почувствовать все это на кончиках пальцев и понять, нравится ли вам.
Эта профессия не для слабонервных точно. Нужно иметь определенный характер. Формировать круг знакомств, встречаться и не бояться просить наставничества и менторства у старших коллег. Вы можете загуглить Тину Канделаки. Я считаю, что она очень неплоха в GR как медийный специалист. Напишите ей. Она встречается с людьми. Пять минут с ней можно будет поговорить. За эти пять минут, может быть, вы станете великим человеком, получите какие-то знания. Но не обязательно идти именно к Тине Канделаки. Можно пойти к кому угодно.
Можно и ко мне. У меня шесть «учеников», я их так называю, и они менторятся у меня. Чаще их называют «менти», как это сейчас модно. Я в этой практике с 2012 года. Мы были одни из первых с нашим благотворительным фондом, кто принес эту практику в Россию. Это очень круто. И помните, пожалуйста, что менторство бесплатно. Это когда один человек заинтересован в росте другого. Если вы платите кому-то за то, что вас менторят, это консалтинг. У меня сильное неприятие платного менторства.
Еще нужно много читать. Работа в GR – это постоянный новостной фон. Ты должен жестко его фильтровать, чтобы не читать всякую ересь. И 24/7 ты обязан понимать, что происходит. Это не значит, что ты должен работать 24/7, но ты должен знать, что происходит день за днем, чтобы выстраивать причинно-следственные связи, понимать – это было год назад, примерно это будет через два года, или смотреть ретроспективно, что произошло, почему сейчас именно такая повестка или именно такой законопроект.
Блиц
Легко ли быть GR-директором?
Нет, потому что это постоянная работа с человеческим фактором, а человеческий фактор, как вы знаете, очень непредсказуем.
Работа в GR – это труд с девяти шести 5/2, подстраиваясь под график чиновников или все-таки что-то другое?
Это зависит только от тебя и от модной нынче темы личных границ. Если это твое призвание, ты постоянно прокручиваешь в голове различные гипотезы и решения проблем, то 24/7. Но это не значит, что ты должен работать 24/7.
Можно ли стать миллионером, будучи GR -специалистом?
Рублевым легко. А если вы спросите про долларового, то не понимаю, о чем вы спрашиваете. Я работаю в российской юрисдикции.
Нет, потому что это постоянная работа с человеческим фактором, а человеческий фактор, как вы знаете, очень непредсказуем.
Работа в GR – это труд с девяти шести 5/2, подстраиваясь под график чиновников или все-таки что-то другое?
Это зависит только от тебя и от модной нынче темы личных границ. Если это твое призвание, ты постоянно прокручиваешь в голове различные гипотезы и решения проблем, то 24/7. Но это не значит, что ты должен работать 24/7.
Можно ли стать миллионером, будучи GR -специалистом?
Рублевым легко. А если вы спросите про долларового, то не понимаю, о чем вы спрашиваете. Я работаю в российской юрисдикции.