Служба доставки историй: чем занимаются кинокритики и как научиться смотреть кино. Часть 2

Публикуем вторую часть разговора с Егором Москвитиным, кинокритиком портала the City. Обсуждаем, как можно стать кинокритиком, какие навыки понадобятся, есть ли книги, обязательные к прочтению для расширения кинокругозора и многое другое.

Слушать аудиоверсию подкаста >>>

Почти все мои коллеги и все в индустрии относятся к кинокритике как к некому перевалочному пункту. Часто бывает, что ты представляешься кинокритиком, и в ответ получаешь вопрос: «Хорошо, а кем станешь, когда вырастешь?» Я приду к режиссуре.

Есть Игорь Потапов, который из кинокритика превратился в главного по маркетингу Disney в России. Есть советский киновед Майя Туровская, которая стала соавтором сценариев потрясающих фильмов вроде «Обыкновенного фашизма». Есть Стас Тыркин или Тьерри Фремо, которые стали кураторами крупнейших в мире фестивалей. В случае Стаса это кинотеатр «Художественный», в случае Тьерри Фремо это Каннский кинофестиваль. Есть Анатолий Сергеев, якутский кинокритик. Никто не знает, что он был якутским кинокритиком. А сейчас все знают, что он очень хороший прокатчик. И таких историй очень много, люди из кинокритики куда-то уходят. Например, из литературных редакторов Валерия Федоровича и Евгения Никишова выросли одни из самых крутых в современной России теле-, а теперь уже и кинопродюсеров.

И, конечно, главный пример исхода из кинокритики в режиссеры – это все те, кто работал во французском журнале «Кайе дю синема» и стали в итоге режиссерами «новой волны». Так что да, такое бывает. Из российских более понятных примеров можно назвать Романа Волобуева, первые фильмы которого – «Холодный фронт» и «Блокбастер» – были такими отчаянными, киноманскими, выпендрежными, не очень зрительскими историями. Но сейчас он, кажется, в сериалах. «Последний министр», «Просто представь, что мы знаем», «Детективный синдром» и «Аврора» – все это работы Романа Волобуева, бывшего кинокритика «Афиши» и самого выдающегося во всем, наверное, цеху.

Когда мы со студентами говорим о том, как писать, я им всегда привожу в пример Романа Волобуева. Как человека, каждая из рецензий которого – это художественное произведение, невольно соответствующее одному из четырех базовых сюжетов. Помните, у Хорхе Борхеса есть классификация: все в мире истории – это либо штурм и оборона укрепленной крепости, либо возвращение домой, либо долгое странствие, либо самоубийство бога. Вот абсолютно каждая рецензия Волобуева подходит под эту классификацию. И поэтому ее интересно читать, независимо от того, собираешься ты смотреть фильм или нет, смотрел ты его уже или никогда не посмотришь. Так что еще очень важно, чтобы наши истории, наши рецензии сами строились по законам драматургии. Чтобы в них были все эти акты, герой 1, герой 2, история A, история B, история C. Поэтому так или иначе все равно драматургию нужно изучить. А потом впоследствии ты задумаешься: «Раз я изучил драматургию, то, может быть, мне начать писать или снимать фильмы?» Так что все там будем. И особое образование не нужно – нужна просто любовь к кино.

Не знаю таких историй. Но я знаю, что очень классные бывают разборы фильмов от действующих режиссеров. Например, Гильермо дель Торо в своем Twitter’е написал самую лучшую рецензию на фильм «Сервантес» Мартина Скорсезе. А вот недавно внезапно кинопродюсер Александр Завенович Акопов вдруг стал ведущим телепередачи «Сто к одному». Так что всякое в жизни бывает!

Все, конечно, непрогнозируемо, непредсказуемо, поэтому будет глупо давать какие-то оценки. Я думаю, очень много зависит от того, согласятся ли сейчас кинотеатры вот таким абсолютно бесстыжим образом все вместе показывать фильм «Аватар: Путь воды». Если это произойдет, то портал в ад будет распечатан. И мы вернемся к ситуации, когда иностранные фильмы доминируют в прокате, а какие-то крошки достаются российским фильмам и авторскому кино со всего мира.

Сам 2022 год, как ни странно, поскольку «Аватара» еще не было, прошел для фестивального авторского и жанрового кино – американского и европейского – довольно благополучно. То есть зрители стали ходить на иностранные фильмы, которые кажутся им похожими на то кино, которое они упустили. И огромное количество авторских фильмов стало мимикрировать под большие фильмы. Например, если вы посмотрите, как сегодня называют какие-то артхаусные ужастики в российском прокате, то вы увидите, что они называются «Заклятье 1», «Заклятье 2», «Заклятье 3», «Заклятье 4», «Заклятье 5». И никто из них не имеет отношения к настоящему «Заклятию». И фишка в том, что слово «Заклятие» запатентовано, а слово «Заклятье» с мягким знаком не запатентовано. Поэтому можно его использовать.

Например, недавно у нас на фестивале «Хоррор-Фест» победил фильм под названием «Сглаз». «Дурной глаз», если переводить с испанского, «Mal de ojo». Но в России эта потрясающая сказочная история в духе раннего Гильермо дель Торо о двух маленьких сестрах, которые едут к своей бабушке в деревню, а бабушка оказывается ведьмой. И в России это знаете, как назовут? «Ведьма: Реинкарнация». Чтобы уж наверняка под два известных бренда сразу замимикрировать.

В общем, смешно. Но это позволяет гораздо больше, в полтора раза больше зарабатывать фильмам – авторским, хорошим, фестивальным. Это не совсем честно по отношению к зрителю. Потому что он идет на какое-то понятное развлечение, а оказывается на настоящем фестивальном артхаусе. Но так можно действительно увеличить долю в прокате умных, хороших фильмов со всего мира. И все международные компании, которые не являются крупными холдингами с акционерами, с Россией продолжают работать. Крупная европейская контора Wild Bunch работает с Россией. Американский A24 с Россией не работает, а вот студии поменьше работают. Так что все проблемы логистические и банковские, но ни в коем случае не глобальные.

Мы по-прежнему можем таскать классное кино. Оно даже внезапно стало зарабатывать чуть больше. Зритель видит в нем больше ценности, потому что это его окошко в мир, способ пережить что-то коллективно. И с точки зрения авторского проката все, на удивление, хорошо. С точки зрения самих кинотеатров это, конечно, ужасно.

С точки зрения российского кино все тоже ужасно, потому что российское кино не понимает, каким ему быть. Появился новый запрос от Минкульта на различные истории. Но при этом видно, что самые талантливые люди в этом участвовать не будут. А зритель, когда увидит что-то неталантливое, от этого откажется. Зритель у нас довольно требовательный персонаж, который не позволяет себя водить за нос. Те российские истории, которые хорошо зарабатывают, делают это в основном благодаря сарафанному радио, а не агрессивному маркетингу. Поэтому какие-то из фильмов новогоднего репертуара, несмотря на огромные вложения, ничего толком не заработают. А какие-то, которые действительно удались, соберут хорошие деньги.

Про талант – это сложно. Это же про самооценку и про одобрение. Поэтому не знаю. Не берусь судить, что у нас есть талант, но, наверное, у кого-то есть. По поводу образования. Есть ВГИК (киноведение), есть Московская школа кино, «Мастерская кинокритики» Всеволода Коршунова (по-моему, это самая сильная стартовая площадка). Есть мастерская Creative Writing School, где преподает Антон Долин и я. И там тоже невероятно талантливые ребята приходят, и я думаю, что у них все получится. Есть еще школа ШИКИ (Школа искусств и креативных индустрий), с которой я работаю. Это, наверное, четыре основных места, где вас могут научить кинокритике.

Со ВГИКом я, кстати, никак не пересекался. Но уверен, что там все-таки база дается хорошая. Мне кажется, самое важное в любом образовании – это не только то, чему тебя учат, а то, как ты функционируешь во время обучения. Насколько ты налаживаешь какие-то горизонтальные связи со своими коллегами, насколько вы придумали какие-то гаражные свои стартапы, Telegram-каналы и т. д.

Например, больше всего мне в моем образовании маркетолога понравилось то, что в самом первом семестре нам дали задание взять и сделать какой-то продукт и постараться его продать. И мы сделали с двумя однокурсниками, Вероникой и Сашей, журнал под названием «Партнер». Это были истории успеха выпускников нашего университета. И мы делали рекламу в мужском и женском туалете. Там висели таблички со словами: «Она не обидится, если у тебя появится новый «Партнер», «Он не обидится...» И в итоге мы ни черта не заработали. Потому что типография была дорогая, а продали мы, наверное, экземпляров 100 или 200. Но мы внезапно получили возможность заработать на франшизе. Потому что каждый следующий курс какие-то студенты говорили: «Можно мы у вас возьмем эту франшизу?» Мы, разумеется, были простаками, отдавали это просто так. Но в итоге этот журнал издавался потом много лет после нас.

Так что фишка всех этих мастерских в том, чтобы кинокритики познакомились друг с другом и придумали, как они будут в этой профессии, которая перенасыщена, перенаселена, выделяться. И первое задание, которое я всегда даю своим ученикам: напишите ваш собственный манифест. Каким вы будете кинокритиком, чем вы будете отличаться, что эта профессия даст вам, и что она даст другим. Это действительно способ взять и разобраться, зачем ты пришел. Может быть, кто-то после этого просто уходит из мастерской и в итоге не будет жить в нищете (тоже неплохая социальная миссия).

Но недавно меня одно такое эссе поразило. Девушка написала: «В киноиндустрии все любят фразу «главное в жизни – найти своих и успокоиться». Это фраза из фильма «Мне не больно» Алексея Балабанова, а на самом деле это придумал Булгаков. И долгое время эта фраза была девизом фестиваля «Кинотавр» и вообще путеводной звездой многих людей в индустрии. Так вот, мне кажется, что главное в жизни, – говорит она, – не найти своих и успокоиться, а найти своих и не успокаиваться. Потому что вокруг остается много других, кому нужно помочь найти своих». То есть эта девушка относится к кинокритике как к способу создавать сообщества и помогать людям находить своих, избегать одиночества и в конце концов успокаиваться.

И когда у вас появляется такая четкая миссия, у вас все и дальше будет хорошо. Потому что вы понимаете, ради чего вы здесь, и в чем ваше преимущество.

Да, программа учебная есть. Одна из тем – это история кинокритики. Там ты знакомишь людей с Полин Кейл, которая придумала писать, по сути, от первого лица, существовать внутри текста, с Питером Бискиндом, который придумал политический анализ кино, с Роджером Эбертом, который придумал фразу two thumbs up («два пальца вверх») и запатентовал ее, потому что оказывается, что до него ни разу в истории английского языка эта фраза так не звучала. Thumbs up была фраза, а two thumbs up никто не говорил. Поэтому он это успел запатентовать и мог сделать бинарную систему оценки фильмов: либо «да», либо «нет». Или, например, есть Сергей Добротворский. Человек, чья книга «Кино на ощупь» – просто библия для кинокритиков. Потому что он объясняет, как переживать всем сердцем то, что происходит на экране, как быть частью кино. То есть первое, чему мы учим, – это история кинокритики.

Вторая вещь, чему мы учим, – это эволюция кино и сериала как некого продукта. Когда ты можешь объяснить все, что угодно, через пресловутый PEST-анализ, то есть анализ политических, экономических, социальных, технологических факторов. Например, вас удивит, но до 1915 года женщины в киноиндустрии никак не притеснялись и были такими же пионерами, как и мужчины. Этот момент закрепощения, угнетения женщин можно оценить с точки зрения экономических факторов. Спойлер: женщины потеряли свои позиции в индустрии, когда на кино, которое творилось на западном побережье США, обратили внимание мужчины с восточного побережья, с Уолл-стрит. И все. В итоге, в 1926 году глава студии Universal говорит: «Женщина не будет режиссером на моей студии никогда». И действительно, первая женщина становится режиссером на этой студии в 1982 году. То есть мы учим интерпретировать кино через какие-то внешние обстоятельства.

Таким образом мы можем объяснить, почему сейчас в киноиндустрии больше возможностей у женщин, почему процветает афроамериканское кино. Почему корейский фильм может взять и завоевать сначала золотую пальмовую ветвь в Каннах, а потом «Оскар». То есть мы берем и помогаем людям проводить связи между кино и реальностью.

Еще обязательно надо, конечно, изучить историю кино в лицах, драматургию художественного произведения. Потому что рецензия – это тоже художественное произведение. Ну а в целом главное – как можно больше практиковаться, как можно раньше начать писать. Видишь, как выяснилось, мы с Глебом оба в 14 лет начали и оба любим «Сандэнс».

Очень важно изучить саму теорию искусства, потому что она вправляет мозги и учит интерпретировать другие произведения. Я, например, всегда начинаю с того, что есть такая Сьюзен Сонтаг, и у нее есть две трактовки мифа об искусстве, которые она дает в своей книге «Образцы безоглядной воли». Первый миф: что искусство – это способ самопознания человека. И тогда тебе сразу становится понятно, как интерпретировать фильмы. Где больше самопознания, где больше исследования человека, тот фильм и лучше. Но второй, более поздний миф об искусстве связывает искусство с потребностью человека в самоотчуждении. И тут, даже зная это, ты начинаешь примерно понимать, как писать о фильмах, скажем, Ларса фон Триера. То есть помнить о том, ради чего нужно искусство, и как в разные века его ценность интерпретировали. И тогда про кино писать будет чуточку легче.

«Образцы безоглядной воли» мы уже назвали. Давай мы с начала начнем. Первое – это дневники Льва Толстого, которые называются «Без любви жить легче». Они очень четко объясняют, что такое критика. Там Лев Толстой объясняет свои отношения с религией. И мы понимаем, что на самом деле это человек, который топчется у входа в храм. В общем-то точно так же устроены отношения между критиком и кино: мы топчемся у входа в кинозал.

Второе – это работа Александра Митта «Кино. Между раем и адом». Это очень понятная, очень легкая книга, которая объясняет, как создается кино.

Третье – это абсолютно любая книга про Тарантино. Потому что каждый раз, когда я читаю книги про Тарантино, я узнаю столько потрясающих вещей, которые заряжают энергией! Например, однажды я читал одну американскую работу про него и из нее узнал, что Тарантино написал довольно слабый сценарий «Бешеных псов». Но он был в лаборатории «Сандэнса», и его ментором был Гильермо дель Торо. И тот сказал: «А ты измени отношения между героем Харви Кейтеля и героем Тима Рота с позиции «два друга», «два напарника» в позицию «отец и сын». И в конце, когда отец понимает, что сын предатель, засланный казачок, полицейский, он держит его на руках... И это абсолютно то же самое, что происходит по кадрам в картине «Иван Грозный и сын его Иван». Внезапно очередная история про бандитов превращается в глубочайшую трагедию про мужчину, который надеялся обрести сына в незнакомом человеке, и про мужчину, который обрел отца в преступнике. Они все-таки по разные стороны баррикад. Круто же, мурашки по коже.

Вообще просто ищите истории про фильмы, которые вас будоражат. Вы будете узнавать бэкграунд, ради чего это создавалось, как это повлияло на мир. Например, после «Храброго сердца» выросла актриса, живущая в Шотландии, которая каждые четыре года голосует за отделение от Великобритании. А после какого-то фильма стали носить майки-алкоголички мужчины, а до этого не носили. То есть все настолько интересно, что если вы просто используете кино как такой интерфейс взаимодействия с миром, его понимания и поиска своих, то абсолютно любые материалы про фильмы из интернета, из книг вам всегда помогут в этом.

Разумеется, ребятам нужно сходить, желательно несколько раз, на фильм «Остров пропавших девчонок»! Ладно, без этого давайте. Фильм «Чучело». Это, мне кажется, такая прививка гуманизма на всю жизнь. Фильм «Настя» Данелии. Это история настоящей чистой любви вопреки очень тяжелым внешним социальным обстоятельствам, абсолютно русская диснеевская сказка 90-х. Третье пусть будет «Ежик в тумане». Я никогда ничего для детей не придумывал. Это огромная ответственность! В свое время в детстве меня потряс фильм «Гладиатор», и я его с тех пор многократно пересматривал в тяжелые моменты. И это идеальное мальчишеское кино. Можно его заменить фильмом «Рокки». И самое хардкорное – наверное, это никак не повлияет на ребенка прямо сейчас, но впоследствии к этому можно будет вернуться, – фильм «Восхождение». По-моему, это самый важный фильм о том, где мы сейчас живем. Это фильм Ларисы Шепитько о двух партизанах, которые по-разному ведут себя в плену фашистов и в плену обстоятельств.

Ну ладно, вообще нет смысла смотреть это в восемь-десять лет. Еще можно осторожно посмотреть диснеевские мультфильмы «Красавица и Чудовище» и «Русалочка» и рассказать как-то деликатно историю человека, который придумал для них стихи и музыку, – Говарда Эшмана. Это мужчина, который в 1980-е годы умирал от болезни, у которой тогда не было ни названия, ни социальной приемлемости (ВИЧ). И он в историю Чудовища, которое заживо гниет в своем замке, на самом деле вложил свою боль. Как и в историю девочки, которая теряет свой голос, потому что он не мог говорить о том, что с ним происходит. И после его смерти Disney, во-первых, увековечил его в титрах. А во-вторых, изменил свою политику, и в корпоративную страховку сотрудники получили возможность включать партнеров того же пола. То есть на самом деле это вроде бы детская сказка, а за ней такая большая, красивая и сложная человеческая трагедия! И у нее такие большие социальные последствия, что это тоже будет прививкой гуманизма. Но это уже на ваше усмотрение, хотите ли вы об этом рассказать. Вот такие пусть будут примеры.

Легко ли быть кинокритиком?
Раньше было легко, потому что это была суперинфантильная, радостная профессия с интервью и путешествиями. Сейчас трудно, потому что ты думаешь: «А зачем, а для чего? Как мне говорить о реальности через кино?»

А ты ждешь – если говорить вне блица – возвращения инфантильного формата? Или уже в принципе эпоха поменялась, и такого не будет никогда, но будет что-то другое?
Возможность возвращения, несомненно, будет. Многие так и продолжают жить. То есть пишут обо всем подряд, как будто бы ничего не происходит. Но в целом я рад, что внешние обстоятельства меня побуждают взрослеть, потому что сколько можно?..

Работа кинокритиком – это труд 5/2 с 9 до 6 или как?
Работа кинокритика – это труд, наверное, 7/24/365.

Как стать кинокритиком в 2023 году?
Посмотреть фильм и написать, что ты чувствуешь, там, где это могут прочитать другие.

Какой фильм посоветуешь на 2023 год?
Поскольку все начинают новый год с самого начала, то давайте начнем с фильма «Клипмейкеры». Это фильм Григория Константинопольского о том, какими были молодые режиссеры-клипмейкеры в 1990-е. Абсолютно сказочная криминальная история, которая описывает его личный путь и путь его друзей – Федора Бондарчука и Авдотьи Смирновой – с 1992 по 1999 год. Такие «Старые песни о главном». То есть фильм, в котором звучит музыка Орбакайте, Преснякова, Богдана Титомира и т. д. И это абсолютно яркая, классная, добрая новогодняя история.

Но ты можешь взять и заморочиться и написать о том, какой это портрет 90-х. И тогда ты увидишь, что в конце фильма – это не сильный спойлер – герои, которые постепенно шли на компромиссы, например, стали заниматься по заказу Березовского предвыборной кампанией Ельцина, потом связались с силовиками. В конце их сметают представители спецслужб метафорически и буквально в Москва-реку. То есть это конец некой эпохи творческой инфантильной свободы. Или можешь взять и посмотреть на то, что герои этого фильма постоянно пребывают в своих любовных страстях и личных переживаниях. Но один из титров показывает нам, что это 31 декабря 1994 года. Если ты помнишь это время, то ты знаешь, что в этот день начался штурм Грозного. И ты сразу соотносишь это беспечное существование москвичей и трагедию двух народов, которые в этот момент умирают в другом городе. Ты можешь взять и столько всего вынести из обыкновенного новогоднего, рождественского фильма, что об этом имеет смысл говорить, писать и выражать свои чувства.

Или ты можешь смотреть на актеров Горчилина, Кузнецова, Мухаметова, Молочникова в кадре и думать о том, как забавно, что они играют этих мастодонтов: Федора Бондарчука, Константинопольского и т. д. И насколько по-разному сложились судьбы двух поколений российских кинематографистов.

Можно ли стать миллионером, будучи кинокритиком?
Если писать тексты и редактировать – нет. Если сделать какое-то классное шоу – думаю, да. Если заняться административной работой, например, создавать фестивали или организовывать прокат, то, безусловно, да. Я в это верю!

Через десять лет, как говорят на собеседованиях, кем вы себя видите? Миллионером?
Да!