Уроки с XR, ChatGPT и не только: какие технологии внедряют в современные школы

В этом выпуске подкаста «Расписание на послезавтра» обсуждаем влияние новых технологий на образование. Насколько уместно и справедливо применение нейросетей? Какие новшества нужны каждой школе? И стоит ли как-то ограничивать применение современных технологий в стенах образовательных организаций?

Появление ChatGPT привело к появлению новых вызовов, пожалуй, в большинстве сфер, и образование не стало исключением. С одной стороны, новые технологии заставляют нервничать, с другой — развиваться и двигаться вперед.

Теперь учителя раздумывают над тем, как правильно применить их. Так, XR-технологии уже давно используются: виртуальная и дополненная реальность дают ученикам возможность, например, посетить исторические места, изучить строение клеток или погрузиться в виртуальную лабораторию.

Онлайн-образование, выстрелившее в пандемию, показало, что физическое присутствие на уроках вовсе не обязательно. А интерактивные доски и планшеты в некоторых школах уже давно не вызывают удивления.

Теперь предстоит внедрить и искусственный интеллект. Но дискуссия только начинается: в некоторых странах применение ChatGPT запрещают, а российская система «Антиплагиат» научилась выявлять написанные с его помощью работы.

Можно ли найти какой-то компромисс? Ограничивать ли технологии в школах, если да, то до какой степени?

Обсуждаем с директором по развитию школьных и молодежных проектов VK Сергеем Мардановым и абсолютным победителем конкурса «Учитель года России», руководителем направления по детской онлайн-безопасности «Лаборатории Касперского» Андреем Сиденко.

С. М.: Любые технологии когда-то были новыми. Для кого-то они могут быть новые, а для кого-то совсем старые — это зависит от того, где вы находитесь, какой у вас доступ к предыдущим уровням технологий. Для тех, кто первый раз их использует, они точно будут новыми. Но всегда есть те, кто уже долго ими пользуется в своей деятельности. В частности, это, как мы их называем, цифровые учителя, которые сегодня используют много технологических решений в образовательном процессе — для них они становятся уже обыденностью, так как задействуются ежедневно. В том числе искусственный интеллект или другие решения, которые мы сами разрабатываем для того, чтобы использовать в школах.

С. М.: Да. Но мы же понимаем, что часть технологий существовала всегда, просто она была в другой форме. Появление решений с использованием искусственного интеллекта позволяет по-другому взглянуть на какие-то процессы.

Учителя — первые, кто понимает, что это можно использовать в образовании. В промышленности, в финансовой индустрии, в IT-сфере эти решения существовали и раньше, и какие-то педагоги, возможно, учителя информатики, как Андрей, видят чуть-чуть раньше остальных, что это может быть применено и в образовательном процессе.

А. С.: Естественно, мы говорим в контексте не каких-то новых методик, а в том, что какие-то технологии — цифровые, сервисы, определенный род контента — приходят в образовательный процесс. Для меня в первую очередь это инструментарий для достижения поставленных целей, которые задаются непосредственно на уроке, тех, которые могут меняться в течение года или нескольких лет. С этой точки зрения учителя — не только информатики, но и вообще — находятся на своеобразной передовой, потому что они понимают, что достижения в различных областях науки могут быть использованы здесь и сейчас на уроках для того, чтобы готовить детей к жизни в современном мире, не отставая от того, что сегодня актуально. Технологии являются хорошим инструментом помощи. В моей практике было много ситуаций, когда учителя приходили с каким-то определенным вопросом, описывали идею, к примеру, найти или создать карту загрязнения воздуха. В 2023 году это не так сложно — достаточно большое количество сервисов позволяет отслеживать подобное явление, а 15 лет назад это было задачей не из самых простых, и приходилось либо искать готовый сервис, либо пытаться сделать самим, может быть, даже свое устройство, которое определяло бы загрязнение воздуха в различных местах. Впоследствии это могло стать целым проектом или методикой, которая прорабатывалась и выходила в широкие массы, и использовалась не одним отдельно взятым учителем, а большим количеством педагогов, потому что они понимали, что это удобно, интересно, если мы будем измерять не просто загрязнение воздуха, а количество осадков, или что за растения вокруг школы произрастают и, соответственно, какими способами их можно определить — это все исходит из запроса.

Да, технологии проникают в образование, но по мере той необходимости, которая задается и не навязывается технологиями ради технологий, а ради достижения поставленных целей.

А. С.: На мой взгляд, запрос является ключевым, но не единственным фактором того, что технологии могут приходить в систему образования.

А. С.: Конечно, от учителей, которые пробуют какие-то готовые сервисы, существующие технологии, и понимают, что им этого недостаточно.

И тут два варианта. Либо они в состоянии сами что-то изменить, например, «допилить» продукт, если речь идет о каком-то устройстве, с помощью дополнительных надстроек в браузере или в устройствах микроконтроллеров — есть много всего такого, до чего руки у учителей могут дойти самостоятельно, благо, что инструкций сейчас на том же YouTube очень много. С другой стороны, этот запрос может исходить от индустрии, где ребята могут видеть больше и смотреть на ситуацию шире, понимая, что даже если сейчас те или иные способы или те или иные функции устройства не поддерживаются, они будут востребованы через какое-то время. Начинается такая работа, которая подразумевает, что этот запрос будет исходить уже не от пользователей, я имею в виду учителей, учащихся, возможно, родителей, но и от разработчиков, от аналитиков, которые видят запрос на подобную историю.

В качестве примера я бы привел аналитические инструменты для больших данных, которые учитель может сам использовать, но не всегда это удобно, и не каждый умеет работать с большими объемами информации, с таблицами со множеством строк, для того чтобы получить нужную ему запись. Да и не каждому учителю это нужно. Но если смотреть на систему образования более широко, как на динамическую, подвижную, в которой постоянно что-то меняется, то подобная аналитика будет очень важна и полезна.

Я чуть-чуть не согласен с позицией дихотомии, которую вы сейчас обозначили, что только учитель и индустрия [могут формировать запрос]. На самом деле, в сфере образования запрос формирует по большей части внешняя среда, то есть то, в чем сегодня находится и учитель, и ученик, и родители, и какой есть запрос у государства к тому же процессу образования, к образовательному результату. В этой ситуации и мы, как разработчики, можем что-то предлагать со своей стороны, и учителя, как потребители, могут что-то запрашивать у нас. Но при этом очень важно, что сегодня реально требуется. Если мы уже живем в состоянии, когда у нас есть мессенджеры, социальные сети, видеоконференции, то, безусловно, это должно быть и в школе, потому что школа готовит детей к реальной жизни, к работе, в которую они придут дальше. Если этого нет в школе, то как ребенок этому научится? Вне школы, самостоятельно? Но тогда вопрос, зачем нужна школа, если она этому его не учит — ни этим решениям, ни технологиям. Ведь мы постоянно используем их и в образовательном процессе, и в работе.

Так приходит запрос создания решений, которые должны использоваться в образовательном процессе в школе. Тут встает вопрос, какие требования предъявляются к этим продуктам.

В первую очередь — безопасность. Во вторую — доступность, повсеместность использования и, наверное, бесплатность, потому что далеко не каждый сегодня может себе позволить иметь смартфон в первом классе.

Еще есть запрос на интерактивность, чтобы эти решения делали проблемы «интересными», то есть улучшали деятельность учителя, помогали ему сделать образовательный процесс более увлекательным. Они должны давать возможность быстро сделать интерактив, который бы увлек ребенка в моменте образовательного процесса, чтобы ему самому захотелось начать исследовать, погружаться чуть глубже, читать больше, чем написано в учебнике и так далее.

Вот для этого мы как раз и делаем то, что сегодня есть: учебный профиль Сферум в VK Мессенджере, видеозвонки, возможность для учителя публиковать свой образовательный контент в социальной сети, в VK Видео, размещать его для широкой аудитории. Это и голосовой помощник Маруся, который позволяет взаимодействовать с учеником на уроке и так далее, и тому подобное.

С. М.: Мне кажется, что какую-то самую перспективную сложно назвать, просто потому что много интересных. Наверное, самое прорывное, что в последнее время происходит, это искусственный интеллект в формате голосовых помощников, чат-ботов и нейросетей, которые строят предиктивную аналитику и формируют под определенные задачи конкретного обучающегося человека его трек и предлагают ему задачи под его особенности. То, что они основываются на очень большом количестве данных, связанных с обучением, позволяет создавать и подготавливать то, что раньше было невозможно сделать обычному педагогу, поскольку ему нужно было бы так много всего знать, нужно было бы очень много времени потратить для того, чтобы все выучить, где-то узнать, прочитать. У нас в стране 1 миллион 300 тысяч педагогов, вряд ли они все могут себе это позволить. Но, используя эти технологии, они могут быть сильнее, выше, умнее.

Это как раз дает им то, чего сегодня недополучают ученики, которые не видят в педагоге большую для себя значимость. Раньше педагог был источником знаний. В селе могло быть мало книг, так что педагог рассказывал все сам. А сегодня есть интернет, и в нем знания. Но вопрос, как ты воспользуешься этими знаниями, какие из них важнее, «умнее» и лучше, стоит ли верить тому, что ты вписал в тот же ChatGPT, как отличить [достоверную] информацию. Много таких аспектов, которые стоит учитывать в своей деятельности, и учитель — он как координатор, навигатор, ментор, наставник в некотором роде — становится больше, чем просто источник информации.

С. М.: Безусловно, есть риски, и вопрос безопасности должен быть первым в любой технологической задаче, и есть потенциальные ошибки. Мы все понимаем, что не существует технологий, которые бы вообще не имели ошибок, но они постепенно дорабатываются и улучшаются. Если мы считаем, что технология может привести к неправильному выбору, то ее всегда нужно подвергать проверке. При этом мы понимаем, что есть базовые ситуации, которые сегодня может решать технология: предлагать педагогу какое-то определенное решение, например, дать такое задание или поставить такую оценку за работу. А дальше уже человек, как тот, кто принимает решение, должен согласиться с этим или не соглашаться, в зависимости от того, как он видит ситуацию. Потому что технология – это все равно программа, она пока не может оценить все факторы, связанные с человечностью, и вряд ли сможет сделать это в будущем. Она не может эмоционально относиться к объекту, с которым взаимодействует.

С. М.: Мы прекрасно понимаем, что профориентация происходит через рефлексию и самопознание. Есть способы определить, какая профессия тебе больше подходит по радужке глаза или отпечатку пальца. Но это скорее шарлатанство, чем реальная технологическая история, которая основана на больших исследовательских работах. Есть классные специалисты в МГУ, которые проводят исследования уже не один десяток лет, связанные с профориентацией. Я тоже проходил эти тестирования, когда был в выпускных классах, и тогда мне тоже предлагали какие-то профессии, которые, как мне казалось, могут быть похожи на то, что я сам хочу, но не факт. Тогда я почему-то хотел учиться на менеджера по транспорту на железной дороге, но не стал этого делать, и слава богу, на мой взгляд.

А. С.: А я никогда не проходил никаких тестов, тем более по профориентации. Просто даже не пытался это делать, потому что примерно понимал, как все устроено на уровне ответов, и какие вопросы нужно задать, чтобы отсеять половину каких-то специальностей. И еще чуть позже сложилось понимание, когда стали появляться новые профессии и о них стали говорить не просто в отдельно взятых научных статьях, а во всеуслышание. Взять тот же «Атлас новых профессий» или другие проекты, которые очень просто рассказывали про вещи, связанные с космосом, с биоинформатикой. И понятно, что заложить вообще все в один профориентационный тест, весь перечень возможных профессий просто нереально.

А. С.: Я соглашусь с Сергеем, что машинное обучение на самом деле может принести пользу всей системе — как аналитикам, так и тем, кто занимается анализом больших данных, связанных с образованием. Оно может принести пользу еще в части обучения некоторым элементам машинного обучения, которые охватывают сразу несколько разделов математики — статистику, алгебру, логику, и информатику, конечно же просто в силу того, что такие навыки могут понадобиться [в будущем]. Это очень перспективно, потому что обладание пусть даже базовыми навыками обработки больших данных дает определенные возможности, которые ученик может либо развивать, либо понять, что это вообще не его. Мы не склоняем к тому, чтобы все шли в IT, и только туда, и «никакие другие направления не нужно рассматривать», а наоборот, этот багаж знаний они могут применить в совершенно в разных областях. Поэтому в школе такие технологии, безусловно, важны и нужны.

Я бы еще добавил сюда геймификацию. Сейчас стоит огромная проблема, связанная с мотивацией детей. То, что раньше в силу отсутствия других источников информации воспринималась с интересом, сейчас может звучать скучно, потому что есть тот же видеохостинг, где ту же тему на уроке по биологии, географии, информатике, музыке, литературе могут рассказать другие люди, с другим подходом, интереснее.

У ученика появляется выбор: слушать учителя или другого человека. Но если мы говорим о каких-то сложных темах, тут вопрос не в том даже, кто это рассказывает ученику, а в том, насколько он сильно замотивирован, чтобы эту тему пройти. Я не говорю, что нужно на всех уровнях внедрить геймификацию. Но можно сделать так, например, что ты прошел урок, получил, и на них ты можешь покупать бейджи. Ребенок же склонен к игре сам по себе. Он может соревноваться, начиная с детского сада: кто быстрее игрушки уберет, хотя сам процесс ему, может, и не очень нравится.

С этой точки зрения в образовательной системе могли бы быть элементы геймификации, и я уверен, что во многих системах такие элементы уже есть. Но если мы посмотрим более глобально, то мы увидим, что, по сути, такая система уже существует. В конце каждого учебного года ребенок получает грамоту за успехи в прохождении отдельных предметов, получает медали и кубки на спортивных соревнованиях. Эти технологии есть. Но если мы посмотрим на них с точки зрения цифровизации, мне кажется, можно их масштабировать. Уже сейчас это внедрено в большинстве курсов, которые мне попадаются, — по обучению программированию, например, где есть определенные элементы, которые позволяют открывать новые уровни. Для ребенка это такая игра, в которую он вступает на одинаковом уровне со своими одноклассниками. Он может двигаться к цели быстро, может медленно — это уже ближе к софт-скиллам, «мягким навыкам», к тому, как он распределяет свое время и какой путь выбирает.

Во всем вышесказанном я хочу подчеркнуть, что фундаментальные знания никуда не должны деваться, какие бы технологии мы ни применяли. У многих появляется соблазн, раз технологии внедрены, поставить галочку, и там хоть трава не расти — неважно. Такое очень часто происходит с появлением какого-то нового проекта в образовании. Есть проект — все, давайте делать, при этом не задумываясь о том, что это такое, какое у него может быть содержание, какой должен быть результат. Главное — обязательно в образовательную программу это слово вписать.

Нельзя это делать бездумно, теряя фундаментальные основы отдельно взятых предметов, особенно тех, которые могут впоследствии стать ключевыми в выборе профессии для ребенка. Какую бы технологию мы сейчас любимой ни назвали, это всего лишь инструмент для достижения более высокопоставленных целей.

С. М.: Расскажу о геймификации обучения на примере с Марусей. Это очень интерактивно и интересно с точки зрения игры вот как раз для детей. Мы в классах видели примеры, когда дети с бо́льшим интересом начинали вовлекаться в любой процесс — изучать математику, литературу, английский язык или какой-то другой предмет. В принципе, это можно использовать на любом уроке. И оно точно дает определенный рост для самого педагога, потому что совсем по-другому строится [учебный] процесс. При этом необязательно физически иметь колонку в классе, можно использовать ее на телефоне или на компьютере. Она позволяет проникать в желание самого ребенка выполнять задания, которые могли бы быть ему неинтересны до этого, и быстрее решать бо́льшее количество задачек, собирать баллы и так далее.

А. С.: Я бы еще добавил, что мы говорим о базовых технологиях, а не только про фундаментальную часть образования. Такой технологии наверняка еще не существует: нет инструментария, который позволял бы ученику в автоматическом режиме заботиться о своих персональных данных, которые нужно охранять, о приватности в интернете. А это, на мой взгляд, было бы намного более востребованным. По статистике, у 88% детей уже в начальной школе есть свой телефон, с которого они выходят в интернет и взаимодействуют с контентом, но при этом оставляют там много информации о себе. Нужна технология, позволяющая в образование внедрять навыки медиаграмотности, относиться с осторожностью к своим же данным, с принятием того, что их нужно защищать. На мой взгляд, это одна из ключевых вещей, которая будет востребована детьми. Если объяснять им это в начальной школе, то к возрасту принятия решения о выборе профессии они явно будут чуть более подготовленными, понимая, что сто́ят конкретно их данные.

С. М.: Безусловно, сейчас все дополнения к реальности переживают волны развития, и чем дальше идут технологические решения, позволяющие их использовать в повседневной жизни, тем больше возможностей появляется для образовательного контента. Есть возможность создавать такие виртуальные лаборатории, которые физически не могли бы существовать: или сложно добыть реактивы, или провести непосредственно опыты. В жизни ты не станешь делать специально какой-то взрыв, а в виртуальном пространстве можно, и ничего не испортится. Или можно отрабатывать навыки по борьбе с пожаром, чтобы понимать, что нужно делать в критической ситуации. В очках ты можешь пройти игру и разобраться.

И сегодня это активно используется не только в школьном процессе обучения, но и на производствах, потому что там наиболее важно обеспечить безопасность жизнедеятельности и проработать ситуации, которые могут привести к катастрофам на производстве. Единственная проблема заключается в том, что контента, который бы полностью соответствовал всем требованиям, необходимым в образовательном процессе, пока не так много. Второе – сами устройства еще пока не такие дешевые, чтобы их можно было массово закупить и использовать, хотя есть, например, картонные очки от Google, с которыми ты можешь использовать только свой смартфон, или даже сам напечатать, в смысле, дома их сделать.

Есть еще одна проблема: пока еще не решены все технологические проблемы с точки зрения картинки. Мы не можем долго находиться в этом пространстве, так как это сильнее влияет на наши глаза, чем любой другой экран — он ближе располагается, и мозг пока еще не до конца воспринимает это как стабильную картинку, она мерцает и так далее. Сейчас мы уже максимально приблизились к тому, чтобы человек перестал различать пиксели на таком близком расстоянии, но с точки зрения медицины все равно остаются вопросы. Тем не менее, с их помощью можно делать то, что невозможно было бы сделать в реальной жизни — переместиться в любую эпоху или на другую планету.

Сейчас мы говорим только о видео, то есть о восприятии лишь одним органом чувств — глазами. Но вот осязание, обоняние, вкусовые рецепторы еще пока не задействованы так сильно. Сейчас ведутся разработки технологических решений на этот счет. Я думаю, что мы увидим это и в сфере образования тоже, просто чуть позже.

Пока что мы видим, как в университетах стали учить, то есть в том числе проводить операции с видеоматериалами, VR. Точно так же можно будет почувствовать физически руку, когда ты проводишь операцию, чтобы понимать, правильно твоя рука находится или нет, и, если есть какие-то неправильные действия, она бы начинала вибрировать. В этой ситуации ты учишься правильно держать скальпель, и лучше, если ты научишься сначала на этом, а потом на живом человеке.

А. С.: Могу рассказать несколько примеров использования технологий, которые показывают, что это может быть эффективно. Соглашусь с Сергеем, что контента для образовательных целей крайне мало, его недостает в том объеме, в котором в нем нуждаются учителя. И второе – высокая цена хорошего оборудования, которое в школе раздать всем ученикам на отдельно взятом уроке просто невозможно, потому что сразу встанет вопрос целесообразности использования таких решений.

Есть несколько способов, которые, может быть, на первый взгляд покажутся не самыми очевидными, например, те же устройства, которые считывают положение в пространстве человека, широко известные по соревнованиям Just Dance. Это та же физическая активность, но в формате движения, танцев, и это замечательный способ активно провести ту же перемену или даже урок физкультуры, потому что, по сути, ничего не меняется: человек двигается и занимается гимнастикой, танцами, но делает это в формате игры.

Или, например, устройства, которые позволяют считывать положение человека в пространстве не для танцев, а для забегов, где человек бежит и должен передвигаться, перебегать на другую сторону, — как еж Соник, но в большом мире. Это направление не совсем про образование, но я говорю в целом, как это может использоваться. Например, в той же части, которая задействует активность.

Есть еще одно направление, которое используется в школе для психологической разгрузки детей и учителей. Например, такие системы позволяют оказаться где-нибудь в лесу или около водопада, со всеми звуками, чтобы немножко «выключится», отключиться от какой-то проблемы, на пять минут выдохнуть, сделать паузу.

Оно также может служить определенными медитативными практиками, в которых одним из этапов будет такой способ остыть, все взвесить, разложить проблему по полочкам. И для этого не нужно иметь очки целому классу, а достаточно одной пары, но с нужным контентом, и человека рядом, который бы понимал, для чего и зачем этот контент сейчас необходим.

А. С.: Есть ресурс kids.kaspersky.ru, на котором мы о таких правилах всесторонне рассказываем. В том числе там речь о том, что родители знают о поведении ребенка в интернете, что вообще ребенок может делать в интернете. А для ребенка это свод рекомендаций, которые напоминают ему о его же безопасности в Сети. То есть это такая точка пересечения цифровых пространств родителей и детей, которая позволяет взглянуть на проблему с точки зрения аналитики, решений, а еще это выход в сложной ситуации, такой сборник советов как для родителей, так и для детей. Если мы сейчас назовем главные 12, 20, 35 правил, этого все равно будет недостаточно, потому что ситуация меняется ежечасно, появляются новые сервисы, возможности, в принципе новые технологии, которые могут не то, чтобы сильно поменять правила игры, но внести свои коррективы или как минимум накинуть этих правил еще в большем количестве. Я бы адресовал наших слушателей к этому ресурсу за помощью. И это повод посмотреть на проблему как с точки зрения родителей, так и с точки зрения учеников, детей.

С. М.: Я бы добавил, что все-таки есть одно важное правило, которое нужно точно соблюдать всем — не делать в виртуальном пространстве того, что бы ты не хотел делать в реальном пространстве. Ты же не выходишь на улицу и не начинаешь всем рассказывать про свой дом и где от него ключи лежат. Как если ты бы не хотел, чтобы кто-то узнал твой секрет, точно так же позаботься о том, чтобы никто не узнал твой пароль, двухфакторную регистрацию включи и так далее.

Есть еще вопрос с родительским контролем. Мы даем ребенку смартфон и доступ к определенным вещам, но контролируем этот процесс. Тем не менее, ребенку важно объяснить, что, если что-то вызывает у него тревогу или недопонимание, он должен обратиться ко взрослому, будь это педагог, родитель или кто-то другой, кто ему поможет. В виртуальном пространстве может сложиться опасная ситуация, совсем как и в реальном мире. Просто не повторяй. Если ты не хочешь обижать кого-то в реальном мире, то не обижай и в виртуальном. Если кто-то обидел тебя в реальном мире, то действовать в виртуальном пространстве надо так же, как и в реальном – пойти ко взрослым, поговорить, рассказать, какая ситуация, понять, что из этого выйдет.