«К сожалению, надо плыть против течения»: как стать хорошим врачом после медицинского вуза

Путь в медицину — одна из самых долгих профессиональных траекторий: в России на врача учатся от 6 до 10 лет. При этом поступить в медицинский вуз — задача не из легких: в 2023 году в среднем на одно бюджетное место претендовало 12 человек, а в ведущих медицинских вузах конкурс был еще выше — 20–30 абитуриентов на место. В общей сложности медицинские науки сегодня в стране осваивают порядка 335 тысяч студентов. Но соответствует ли качество такого образования современным профессиональным и институциональным требованиям и запросам общества? Чему должны учить будущих врачей и чему им предстоит научиться самим? Разбираемся вместе с экспертами.

«К сожалению, в России считается, что единственная задача медицинского вуза — прививать практические навыки», — размышляет о сложившейся ситуации врач-кардиолог, терапевт и ведущий медицинского подкаста «Охотин и Сизов» Артемий Охотин. «Медицина быстро меняющаяся наука, — объясняет он, — поэтому научить студентов тому, что им понадобится, когда они окончат институт и начнут работать, невозможно».

Эта проблема имеет давние корни, утверждает Охотин. Разрыв между образованием как способом сформировать критическое мышление и натаскиванием, то есть обучением конкретным навыкам, произошел еще в 1930-е годы. Молодой стране необходимо было подготовить большое количество медицинских кадров, чтобы обеспечить пролетариат минимальной врачебной помощью. Это удалось сделать, преобразовав медицинские факультеты университетов в отдельные институты и вычеркнув из программы общеобразовательные предметы. Так фокус со знаний сменился на навыки. «Это окончательно разрушило саму конструкцию медицинского образования, — считает Охотин. — Оно перестало быть университетским, то есть всеобъемлющим и разносторонним. Сейчас попытались обратно переименовать институты в университеты, но ничего не изменилось: там все равно ничего, кроме практической медицины, нет. Образование превратилось в тренировку».

На этом фоне возникают вопросы: какие навыки пригодятся врачам завтра и как их получить? Существующая модель медицинского образования, как считает Охотин, не отвечает ни на один из них. «Правильно было бы дать будущим врачам образование, которое позволит им самостоятельно осваивать и развивать необходимые навыки», — настаивает эксперт и отмечает, что сейчас сделать это очень сложно. Единственный выход — «брать на обучение в медицинские институты людей с другим образованием».

Такой же точки зрения придерживается врач-онколог, основатель Высшей школы онкологии и фонда «Не напрасно» Илья Фоминцев. По его мнению, 17–18 лет — неподходящий для поступления в медицинский вуз возраст, поскольку к этому моменту (и к моменту окончания вуза) эмоциональный интеллект человека развит еще не в полной мере: отсутствие жизненного опыта и недостаточное взаимодействие с проблемами собственного здоровья не позволяют молодому специалисту полноценно понять пациента. «Болезни, которые возникают у пожилых людей, в 23 года воспринимаются как какой-то космос. Молодежь вообще не понимает, что такое болезнь... Все их недуги — это ангина в детстве и удаление молочного зуба. Они — пышущие здоровьем люди. Какую эмпатию они могут проявить?» — рассуждает Фоминцев.

Возможно, идея пути в медицину через другое образование кажется утопичной. В России трек от школы через вуз на работу — традиционный, а отклонения от него вызывают подозрения. Но подобную концепцию необходимо пересмотреть, считает Охотин: «На Западе, чтобы поступить в хорошую медицинскую школу, зачастую надо сначала получить немедицинское образование, например в колледже. К первому образованию иногда предъявляют особые требования: скажем, нужно освоить курсы химии, биологии, математики. Реальный выход действительно в том, чтобы медицинское образование стало чем-то вроде магистратуры, второй ступенью».

Однако в одночасье изменить сложившиеся правила игры не получится, поэтому стоит работать над осознанностью студентов. «Если человек пошел в медицинский институт, я бы советовал не полагаться на то, что его всему научат. Не научат, — утверждает Охотин. — Хотите учиться — учитесь сами. И еще: нужно отбросить принцип "это мне не понадобится"». Как считает Охотин, даже немедицинские дисциплины, которые появляются в учебной программе, стоит изучать глубоко, вникая в их суть. Это поможет в будущем при необходимости освоить любые навыки: «Никто не знает, что окажется нужным. Те, кто обладает большим объемом знаний и ориентируется в нем, сумеют, если понадобится, научиться всему».

Еще одна концептуальная проблема медицинского образования — отсутствие установки на пациентоцентричность. Это проявляется на уровне самой образовательной программы, отмечают опрошенные эксперты. Фоминцев объясняет: «У нас врачи работают на государство, а не на пациента. Предпочтительными всегда будут показатели, которые спускает Минздрав. Так же устроена и частная медицина: врачи исполняют волю акционеров. Соответственно, медицинское образование заточено под беспрекословное исполнение, а не под работу с пациентами».

Пациентоцентричность, считают эксперты, — та установка, которой врач должен следовать в первую очередь. Как это выглядит на практике, рассказывает Фоминцев: «Необходимо принимать решения только в пользу пациента, с учетом всех последствий. Для этого надо понимать, что такое польза, — а это неоднозначный вопрос. Сложность в том, что пользу оценивает сам пациент, а не врач. А это значит, что врач обязан обладать хорошими коммуникативными навыками, чтобы пациент оценил все варианты возможного лечения и осознанно, видя все плюсы и минусы, выбрал для себя наиболее подходящий. Пациентоцентричность — осваиваемый, количественно тестируемый и воспроизводимый навык».

Как мы видим, еще один важный навык — умение общаться. По мнению врача-педиатра, специалиста по медицинской коммуникации с пациентами и основательницы школы «СоОбщение» Анны Сонькиной-Дорман, это краеугольный камень врачебной практики. «Коммуникативные навыки определяют медицинский результат по двум причинам, — объясняет она. — Во-первых, анамнез, то есть данные, получаемые от пациента, — это 70% диагноза, а при определенных заболеваниях — все 100%. То, насколько полную информацию получит врач, зависит от его умения общаться. Во-вторых, во многих ситуациях лечение осуществляют сами пациенты: они самостоятельно заботятся о том, чтобы соблюдать предписания врача. Поэтому важно уметь доносить до них всю необходимую информацию».

В контексте коммуникации существенное значение приобретают этические принципы, утверждает Сонькина-Дорман. Умение выстраивать систему обсуждения и аргументации в разговоре, затрагивающем проблемы этики, — необходимая для врача компетенция. Но, как отмечают эксперты, осваивать ее придется либо на дополнительных профессиональных курсах, либо самостоятельно.

Чтобы самим получать необходимые знания и навыки, врачи должны хорошо знать английский язык. «Владеть им нужно как минимум на уровне B2, — заявляет Фоминцев. — В молодости положить два-три года на изучение английского — нет лучше инвестиции. Все современные статьи, исследования выходят на этом языке — международном языке науки». Знание английского позволит не только быть в курсе современных тенденций в медицине, которые меняются с большой скоростью, но и начать международную профессиональную интеграцию. «Английский язык открывает массу возможностей, — рассуждает Фоминцев. — Можно проходить стажировки, общаться с коллегами по всему миру, смотреть разнообразные видеокурсы».

Другой критически важный навык — умение работать с научной информацией, считает Сонькина-Дорман. Он включает в себя способность искать актуальные исследования, оценивать их качество, опираться на данные при принятии решений и в разговоре с пациентами. «Огромная проблема нашей системы образования в том, что она не уделяет этому внимания, — сетует Сонькина-Дорман. — Когда врачей спрашивают, почему они лечат так, а не иначе, они сами не могут этого объяснить. Врачи даже не понимают вопроса: их так учили, и точка. Это катастрофа. Мы живем в эпоху доказательной медицины, а значит, должны везде, где возможно, опираться на клинические исследования». Навык работы с информацией может пригодиться и в институте, добавляет Фоминцев. Он предлагает подвергать сомнению и перепроверять все, чему студентов учат в вузе: «Нужно пользоваться разными источниками информации. Фактчекинг — наше все».

Наконец, врачу стоит быть в определенной степени менеджером. С одной стороны, он должен уметь управлять своим временем, писать деловые письма, модерировать совещания и дипломатично вести себя на них. С другой — уметь принимать рациональные решения, внедрять изменения, выстраивать процессы, вести проекты. Эти навыки необходимы не только для организации процесса работы, но и чтобы максимально эффективно выполнять врачебный долг. «Управленческий навык, — заключает Фоминцев, — нужен, чтобы наилучшим образом, используя все свои ресурсы, приносить пользу пациенту».

Все опрошенные эксперты сошлись во мнении, что образование не отправная точка профессионального становления будущего врача и даже не главная часть. Необходимо самому преодолеть огромный путь, прежде чем дойти до оказания действительно качественной помощи людям.

«Чтобы быть хорошим врачом в России, — подводит итог Сонькина-Дорман, — к сожалению, надо плыть против течения, учиться самостоятельно, подвергать сомнению и критике любое спущенное сверху указание, будь то от министерства или от непосредственного начальника. Нужно постоянно спрашивать себя, этично ли это, правильно ли, полезно ли для моего пациента. Хорошая новость в том, что мы живем в мире открытой информации. Многие уже знают, какой должна быть нормальная медицина, и ищут ее. Поэтому, если получится стать хорошим врачом, плывя против течения, вы будете востребованы теми, кто в вас нуждается».