В конце мая 2022 года министр науки и высшего образования Валерий Фальков заявил, что Россия создаст собственную систему высшего образования, а «будущее за уникальным сочетанием специалитета, бакалавриата и магистратуры».

«К Болонской системе надо относиться как к прожитому этапу. Будущее за нашей собственной уникальной системой образования, в основе которой должны лежать интересы национальной экономики и максимальное пространство возможностей для каждого студента», — сообщил Фальков.

А 6 июня 2022 года стало известно, что высшие учебные заведения России больше не являются участниками Болонского процесса. По заявлению Фалькова, реформа российского высшего образования с выходом из Болонской системы не означает отказ от бакалавриата и магистратуры. Он пояснил, что в программах надо «навести порядок» и исключить поступление бакалавров на программы магистратуры с совершенно другим профилем, а по ряду направлений подготовки стоит отдать предпочтение специалитету.

Forbes Russia Education решил разобраться, что думают о выходе из Болонского процесса руководители российских вузов, а также в каком направлении, по их мнению, движется национальная система высшего образования.

Правильнее будет сказать, что мы выходим из Зоны европейского высшего образования. Она была создана в 1999 году для того, чтобы унифицировать систему образования в странах Европы и начать конкурировать с другими системами образования, с американской, например, или китайской. В 2003 году Россия решила стать частью общеевропейского пространства в этой сфере. Это потребовало изменить наше образовательное законодательство.

Теперь мы приняли решение о том, что российская система будет выступать как самостоятельная единица на мировом рынке образовательных услуг. Однако нормативные документы пока остаются прежними. В данный момент мы находимся на стадии обсуждения изменений в законодательство. И это очень ответственный момент, потому что в России в образовательной сфере задействовано примерно 40 млн человек.

Что касается зарубежных партнеров, то мы продолжаем сотрудничество. Если говорить о Вышке, то отказались от партнерских отношений с нами только пять университетов, 90 вузов пока лишь приостановили сотрудничество. Всего у Вышки около 300 партнерских соглашений. С теми университетами, с которыми мы сотрудничаем как прежде, у нас продолжают работу программы стажировок, программы обмена.

Выпадать из международных научных сетей обмена знаниями нельзя. Это недопустимо ни на уровне студентов, ни на уровне преподавателей, ни на уровне ученых. И мы однозначно будем выстраивать эти сети, исходя из текущей ситуации, поддерживать контакты с зарубежными вузами, коллегами из разных стран.

Участие в Болонском процессе - это, прежде всего, следование единому подходу при определении уровней образования и разработке образовательных программ. Болонская система позволяет сопоставлять программы разных университетов в разных странах и облегчает студентам и вузам процесс выбора, поступления, перемещения, зачета курсов и т.д.

В России образовательная деятельность регулируется Федеральным законом "Об образовании в Российской Федерации" от 29.12.2012 N 273-ФЗ, который учитывает принципы, выработанные в рамках Болонского процесса. Сейчас мы находимся на этапе осмысления существующей системы образования и ее трансформации с целью решения наших внутренних задач. Какой она будет – сейчас сказать сложно. Однако, есть понимание, что элементы, позволяющие нам конструктивно участвовать в международном образовательном процессе, будут сохранены.

Конечно, последствия зависят не только от результатов нашей трансформации, но и позиции коллег, которые не ограничиваются исключительно западным регионом. Наш вуз сейчас активно развивает сотрудничество с университетами Китая, Индии и т.д., нам очень важно говорить "на общем языке" и с ними. Конечно, мы ожидаем, что сейчас будет некий переходный период, когда наши западные партнеры будут приостанавливать сотрудничество, будет не совсем понятно, как действовать в новых условиях. Но я уверен, что мы довольно быстро сможем выработать новые подходы к взаимовыгодному сотрудничеству.

Также стоит отметить, что ведущие выпускники из России как ценились за рубежом, так и будут цениться. По нашей оценке, выход из Болонского процесса не окажет принципиального влияния на возможность наших студентов учиться в зарубежных вузах. Возможно, добавится бюрократии или 1-2 дополнительных экзамена по специальности, но для людей, которые хорошо знают сутевую часть, данные мероприятия не страшны.

Прежде всего, Болонская система – это возможность перезачета модулей и дисциплин, единое измерение, которое мы используем для работы с европейскими университетами и отправки студентов в зарубежные вузы по программам академической мобильности. Благодаря ECTS (European Credit Transfer and Accumulation System) мы понимаем, какие дисциплины изучили студенты, и можем их перезачитывать, в результате не образуется большой академической разницы. Думаю, что российские вузы продолжат использовать ECTS для того, чтобы описывать дисциплины вузов в рамках академической мобильности. В этом смысле выход из Болонской системы никак не повлияет на возможность студентов поступать на degree-программы в европейских университетах. ИТМО продолжает работать с некоторыми из них, и когда нам нужно описать то, что изучили студенты в ИТМО или то, что студенты планируют изучить в европейском вузе-партнере, мы это делаем в ECTS. Но работать с этим измерением или нет – это теперь остается на усмотрение каждого отдельно взятого российского университета.

К плюсам Болонской системы могу отнести признание российской системы образования на международном уровне, облегчение международной мобильности, возможность реализации междисциплинарных образовательных программ, снижение финансовых затрат государства. К минусам можно отнести резкое падение количества программ специалитета за последние годы — с 27 % до 13%, по данным министра науки и высшего образования Валерия Фалькова, что привело к снижению качества образования по ряду приоритетных направлений экономики. Специалисты с 2011 года не могут поступать в магистратуру на бюджетной основе, т. е. их права были ущемлены, поскольку в закон мы вынуждены были ввести норму: магистратура и специалитет — это образование одного уровня.

Полного отказа от многоуровневой системы образования не предполагается. В то же время реализация специалитета с даты вступления России в Болонский процесс не помешала студентам из-за рубежа поступать и оканчивать российские вузы по медицинским и другим востребованным специальностям. В УрФУ, кроме медицинских специальностей, из дальнего зарубежья обучаются студенты по специальностям «Физика», «Астрономия», «Строительство», «Атомные станции», «Информационная безопасность» и другим. И если мы будем поддерживать хорошее качество российского образования, то сохраним и экспорт образования из стран дальнего зарубежья.

Болонская система – это некая унификация системы образования, которая позволяет создавать единые подходы к обучению студентов и дает возможность обеспечить их академическую мобильность. И внутри российского образовательного пространства эту составляющую нужно сохранить. Новая система должна способствовать максимальной реализации потенциала каждого студента и отвечать на запросы работодателей. При этом, быть привлекательной для студентов из зарубежных стран.

Это достаточно сложные (в смысле, комплексные) вопросы, на которые можно долго и в разных ракурсах отвечать. Если совсем коротко, то я считаю, что важно дать "цвести всем цветам". Для многих университетов России – особенно для региональных вузов – болонская система оказалась пагубной. Однако для таких вузов, как МФТИ, она, напротив, стала выражением их замысла. В существенной мере это связано с тем, что традиционная система Физтеха, созданная "отцами-основателями" еще в 50-е годы ХХ века, предполагала очень мощное фундаментальное образование на младших курсах с естественным переходом к приложениям на старших. Естественность возникала за счет так называемых базовых кафедр: это институты академии наук и крупнейшие индустриальные компании, которые прямо с 3-го курса берут к себе на "базу" студентов Физтеха, и в специально выделенные под это дни студент уезжает на площадку выбранного им базового предприятия, где получает специализированное образование, стажировки, практику и т.д

Магистратура ФПМИ позволяет как ее выпускникам получать дальнейшее еще более специализированное образование, так и многим студентам из других московских и региональных вузов выходить на этот уникальный уровень. Из числа студентов, ежегодно приходящих к нам на второй уровень высшего образования, только половина – выпускники ФПМИ. Еще около 20% – выпускники других школ МФТИ, а оставшиеся 30% – внешние абитуриенты.

Тем не менее, даже в ФПМИ есть потребность в переменах, и я говорил об этом с людьми в Министерстве образования. Например, бывают ребята, которые на уровне 4-го курса (окончания бакалавриата) имеют несколько публикаций и готовы в скором будущем представить диссертацию к защите. Однако сейчас им обязательно нужно пройти 2 года магистратуры и хотя бы пару лет аспирантуры. Для таких студентов важно предусмотреть отдельный научный трек.

Чтобы оценить, чего ждать от отказа от болонских принципов, надо прежде всего дождаться проектов конкретных законодательных изменений. Только тогда, когда мы поймем, что это будут за изменения, мы сможем построить какое-то к ним отношение. Пока больше всего дискуссий вызывает предполагаемая отмена системы образования "бакалавриат/магистратура", которую часто – и совершенно ошибочно– называют двухступенчатой системой высшего образования. На самом деле в Болонской декларации говорится о трех уровнях: бакалавриат, магистратура и аспирантура. И система эта принята не только в странах Европы: так учатся и азиатские страны, и Латинская Америка, и Африка. То есть, система трех звеньев бакалавриат/магистратура/аспирантура введена во всем мире.

Тут еще важно добавить, прорывные азиатские экономики и системы образования не случайно также переориентировались на эти три звена: им ясно, что в нынешнем мире побеждает все самое гибкое, быстро настраивающееся. Поэтому сейчас в подготовке конкретных предложений нужно очень внимательно посмотреть на современную картину мира и взвесить все предполагаемые последствия.

На мой взгляд, выход абсолютно не страшен. Российское высшее образование находится сейчас в точке беспрецедентных возможностей. Мы наконец-то можем сложить собственную гибкую модель образования. У нас есть все: наработанный крайне разнообразный опыт и самое главное — время. Потому что ни в эту приемную кампанию, ни в следующую вузы массово не смогут отказаться от формата бакалавриата и магистратуры. Просто потому, что контрольные цифры приема уже давно утверждены. В вузах четко определено, на какие программы, какие формы, сколько бюджетных мест. И прием абитуриентов будет идти в этом уже определенном русле. У нас есть 2022, 2023 год, чтобы договориться и вырабатывать новые подходы, сложить новую систему.

Вузы несут ответственность перед теми абитуриентами, перед теми студентами, которых мы отучили или сейчас учим по системе бакалавр-магистр. Поэтому я думаю, что здесь не должно быть резких переходов. Мы должны очень аккуратно и умело воспользоваться теми свободами, которые получили и руководствоваться главным принципом «не навредить».

Когда говорят о выходе России из Болонского процесса, широкая аудитория воспринимает это как однозначный возврат к прежней модели исключительного специалитета. Но так уже не получится. Нельзя подвергнуть систему серьезным изменениям, а потом просто все отменить и вернуться в прежнюю точку. Так не бывает.

Мир вокруг, потребности общества и студентов сильно изменились. Я убежден, что высшее образование в России должно стать более вариативным и гибким, чтобы наш абитуриент мог находить что-то для себя. Бакалавриат, магистратура, специалитет, форматы «2+2+2» — все эти модели имеют полное право на существование.

Если наша новая система будет гибкой и мультимодельной, российские вузы будут интегрированы в международное образовательное сообщество. Относительно возможностей для наших студентов учиться за рубежом — это больше политический вопрос. Когда страны хотят сотрудничать, любые технические нюансы двух моделей образования не являются проблемой. Россия, да и другие страны, уже не раз проходили это.

На российскою систему образования это значительного влияния не окажет, при этом появляются возможности модернизации системы без необходимости вписываться в рамки Болонского процесса. Зарубежные вузы и до вступления в Болонский процесс зачисляли российских студентов. Например, после специалитета в магистратуру или аспирантуру. Решение о зачислении принимал университет.

При вступлении в Болонский процесс все надеялись, что данный механизм упростится, но, по сути, для поступающего он изменился.

На наш взгляд данное решение может затруднить мобильность студентов. Студентам, приехавшим к нам по обмену, не дадут возможность перезачета прошедших дисциплин и нашим студентам в страны с Болонским процессом будет сложно поехать по обмену. Но опять же все зависит от договоров между вузами и конкретных людей, и есть много замечательных вузов, которые находятся в странах, не входящих в данный процесс. Так что, возможно, что основная проблема будет именно в создании новых связей, так как придется с новыми вузами заниматься пересчетом параметров обучения — кредиты и так далее — и учетом соответствия их внутренних стандартов.

Ответ на этот вопрос должен быть коллегиальным, синхронизирован со всеми участниками процесса по изменению законодательства в образовании. Хочу подчеркнуть, должно состояться большое количество экспертных дискуссий, чтобы мы смогли прийти к консенсусу по вопросу изменения законодательства.

Министерство науки и высшего образования обозначило, как оно видит контуры новой системы. Она не отменяет бакалавриат и магистратуру. По некоторым специальностям предполагается только специалитет. Например, у инженеров. Он у них и сейчас преобладает. В условиях необходимости импортозамещения и других серьезных вызовов, которые стоят перед российской промышленностью, подготовка инженеров с фундаментальной базой, с хорошими званиями необходима. Поэтому модель «5+2» здесь приемлема.

Звучали и другие модели, например, «5+1», «2+2+2». Все они имеют право на существование, даже «3+1». Например, в сфере IT. Российским работодателям очень нужны хорошие специалисты в этой сфере, и запрос на них будет расти. Поэтому от нас они потребуют качественно готовить таких специалистов в более короткие сроки.

Полагаю, главное, чтобы новая система образования была способна быстро отвечать на запросы постоянно меняющейся действительности.

На мой взгляд, сохранение уровней образования "бакалавриат-магистратура-аспирантура" было бы разумным с учетом "пересмотра" целей и задач каждой ступени и их взаимосвязей. При этом должны быть учтены специфика предметной области и особенности отдельных вузов, у которых за долгие годы выработалась своя методология и подходы к обучению. Если для одних университетов стандартизация станет большим плюсом, то для других – ограничивающим и тормозящим фактором.

Российская образовательная система в ближайшем будущем должна будет решить 2 задачи: первая — подготовка специалистов для решения существующих задач в конкретных отраслях, вторая — воспитание междисциплинарных исследователей и архитекторов сложных систем, которые могут удерживать в своем замысле несколько контекстов, производить полную сборку решения для задачи из доступных и недоступных модулей, проектировать целостную непротиворечивую систему и т.д. Примеров людей такого типа не очень много (С.П. Королев, Р.Е. Алексеев), но каждый из них находится в ядре сборки любой сложной социально-технической системы.

Существует предположение (подкрепленное фактологией и статистической базой), что "формулой успеха" в таком случае является сильная фундаментальная подготовка в основе, широкий кругозор, критическое мышление, практика на реальных проектах, стремление к познанию, кооперация и системный подход. Данная методика с теми или иными перекосами используется как в России, так и на Западе и Востоке.

Но в общем виде однозначный ответ на вопрос "Как правильно обучать человека с максимизацией образовательного результата (который, кстати говоря, у всех разный и зависит от запроса)?" так и не найден человечеством на текущий момент и похож на одну из самых важных проблем в истории. Поиски же этого ответа затруднены длинными горизонтами реализации (что приводит к многократному усложнению управления и сбора обратной связи), дефицитом методологической компетенции во всем мире, а также тем фактом, что объект воздействия является одновременно и субъектом.

Мне кажется абсолютно логичным и правомерным сохранение системы бакалавриат-магистратура-аспирантура, но именно в формате двух первых уровней и отдельно – аспирантуры. Аспирантура – это все-таки скорее исследовательская деятельность, а не третья ступень образования. Система "бакалавриат-магистратура" мне кажется оптимальным вариантом для российского высшего образования. Во-первых, нам предстоит больше развивать внутрироссийскую мобильность, чтобы студенты заканчивали бакалавриат в одном университете, а магистерскую подготовку могли получить в другом. И это нормально ­– это обогащение связями, компетенциями. Это то, чего не хватает сейчас российскому образованию. Все-таки студенты не "крепостные крестьяне" одного университета или, как часто бывает, одной кафедры. У студента должна быть возможность проанализировать, там ли он учится, и в любой момент сделать новый выбор. Во-вторых, в исследовательских университетах, в том числе и в ИТМО, магистратура – это первый шаг в научную деятельность, возможность участия в крупных проектах под руководством ученых. Нужно сохранить магистерские программы как инструмент вовлечения студентов в науку. В-третьих, важна междисциплинарность. В ИТМО мы видим много примеров, когда студенты, заканчивая бакалавриат, допустим, по программированию, в магистратуре расширяют свой кругозор и идут на программы, связанные, например, с биоинформатикой, где применяют компетенции, полученные в бакалавриате, для работы с новыми данными. Это та интердисциплинарность, которая необходима для развития фронтирной науки. Благодаря ей и совершаются большие открытия.

Важно увеличить долю специалитета в таких областях образования, как инженерное дело, технологии и технические науки, математические и естественные науки, медицинские науки, обеспечение государственной безопасности и другие наукоемкие направления. Необходимо и в других областях образования посмотреть и проанализировать отдельные направления подготовки, которые требуют перевода на специалитет. Все это следует обсудить с вузовским и профессиональным сообществом.

Переход должен быть плавным. Все надо взвесить. Нужны обсуждения на всех уровнях нашего общества, в том числе с привлечением родителей, студенческих сообществ. Для примера, многоуровневая система в России, в т. ч. УрГУ и УПИ (ныне УрФУ) начала постепенно реализовываться с 1992 года, а Россия присоединилась к Болонскому процессу в 2003 году. Вот и считайте — переходный период занял более 10 лет.

Нужно менять устаревшие программы в вузах, делать их максимально приближенными к потребностям современного рынка труда, чтобы студенты еще во время учебы получали практические навыки, что особенно актуально для региональных вузов.

Предположим, у нас больше нет этой гибкой конструкции, когда в бакалавриате даются общие профессиональные представления, а уже затем, в магистратуре и аспирантуре, идет более тонкая настройка на конкретную профессию. Что дальше? Возвращается специалитет, который как бы объединяет первые два звена?

Раньше у нас как предполагалось: у студентов, которые шли в специалитет, не было этой гибкой модели. В советской экономике рынок труда был гораздо более предсказуем, чем то, что мы имеем сейчас, поэтому такая жестко заданная схема отлично работала. Большой вопрос в том, будет ли эффективен такой подход сейчас. Ведь что мы сейчас наблюдаем: даже традиционные профессии и используемые в них технологии меняются так быстро, что традиционные образовательные программы в силу своей фундаментальности и инерционности не успевают к этому адаптироваться.

При этом, нельзя сказать, что у нас всюду полностью интегрирована трехзвенная система. Есть и магистратуры инерционные, которые «как по накатанной» продолжают бакалавриат. И это неправильно. Но есть и абсолютно новые магистратуры, где учитывается профессиональный опыт, анализируются успешные и неуспешные примеры профессиональной деятельности. Например, у нас в университете есть магистерские программы для выпускников классических и инженерных вузов. Это профессионалы в области математики, физики, биологии, которым по разным причинам стало интересно работать с детьми, и они после своего предметного бакалавриата пошли в педагогическую магистратуру. Из них получаются очень хорошие учителя. Они и предмет знают, и осознанно качественно научаются работать с детьми. Странно было бы отказаться от такой работающей гибкой системы, оставив только специалитет.

России нужна собственная гибкая мультимодельная система высшего образования. Это значит, что в рамках одного учебного заведения могут адекватно сосуществовать разные модели образования. Надеюсь, что мы идем к этому.

Поэтому самый короткий ответ на вопрос «какие формы и ступени образования дадут квалицированных специалистов» — разные формы. Потому что есть направления, где нужен именно специалитет. Где-то адекватна модель бакалавриата и магистратуры.

Как представитель инженерного вуза могу уверенно сказать, в современных реалиях линейному инженеру, который будет работать с уже существующими технологиями и объектами, хорошо подойдет специалитет. Но если нам нужен инженер, который создает новое, который совершенствует, тогда нужна магистратура. Она дает необходимые исследовательские компетенции.

Или если есть запрос на междисциплинарного специалиста, магистратура тоже хороший вариант. Например, если вам нужен специалист для цифровизация процессов на сложном химическом производстве. Это ведь может быть бакалавр химик-технолог с магистратурой по цифровизации и автоматизации. Второе высшее – здесь явно перебор. Все сводится к тому, что должна остаться гибкость, вариативность.

Можно прогнозировать, что в 2024 году в России будет всплеск программ специалитета. Но он уляжется, система придет в равновесие. Специалитет может остаться на уровне около 30 процентов от всего числа программ, серьезная доля программ останется в формате бакалавриата и магистратуры, но также добавятся и иные формы. Например, возможен вариант, когда у студентов будет выбор после бакалавриата добрать год до специалитета или уйти в магистратуру, в зависимости от своих задач.

Сейчас в ИТ-сфере прослеживается динамика, все большее внимание молодежи приковывается к среднему профессиональному образованию, при этом магистратура теряет актуальность для именно широкой аудитории. Компании с охотой трудоустраивают выпускников со средним образованием, так как ощущается сильный кадровый дефицит в ИТ. А мы знаем, что, когда выпускник СПО получает корочки, его бывшие одноклассники, выбравшие вуз, переходят только на 3-4 курс бакалавриата. При реализации инициативы зачисления выпускников СПО сразу на третий курс специалитета, будет решен вопрос специализации, и специалисты, которые захотят получить высшее образование, смогут это сделать довольно оперативно, уже имея за плечами опыт работы и четко понимая, в каком направлении они хотят двигаться. Переход на 5-летний специалитет так же, с одной стороны, сокращает на год путь к поступлению в аспирантуру, что не может не радовать поколение, которое хочет стать молодыми учеными. Но если в процессе обучения конкретный студент понял, что ему надо в другом направлении двигаться, то 5-летний специалитет будет его в этом ограничивать.